Репатрианты и реэмигранты из Китая в сельских районах Челябинской области (1954)

 

 

 

В 1950-е гг. СССР инициировал последнюю, ставшую самой массовой, репатриацию представителей русской диаспоры из Китая. Так, только с апреля по июль 1955 г. в СССР вернулось 20 736 человек[1]. Значительная часть этих людей была направлена на Урал, в том числе и в Челябинскую область. К сожалению, об этом феномене крайне редко пишут и говорят профессиональные журналисты, историки и краеведы. В Челябинске с 1998 г. представителями репатриантов издается журнал «Русская Атлантида», однако это весьма редкое издание, о самом существовании которого мало кто знает.

В данной публикации мы постараемся хотя бы отчасти заполнить этот пробел, обратившись к обнаруженным нами документам фонда Р-1142 «Управление по труду и социальным вопросам Челябинской области Министерства здравоохранения и социального развития РФ».

Изначально советское руководство планировало использовать переселенцев для освоения целинных земель, а потому нет ничего удивительного, что именно Министерство сельского хозяйства РСФСР стало первой организацией, проявившей заинтересованность в скорейшем бытовом устройстве репатриантов. В октябре 1954 г. в Челябинское областное управление сельского хозяйства поступило письмо от заместителя начальника главного управления МТС Урала Н. Ляшкевича, предписывавшее немедленно составить отчет о размещении прибывших из Китая в сельской местности, одновременно с этим устранив все выявленные недостатки[2]. Проведенные вслед за этим обследования показали ряд серьезных недочетов.

На 5 ноября 1954 г. всего в МТС, совхозы и колхозы Челябинской области прибыла из Китая 161 семья в составе 533 человек. 46 человек из них почти сразу же выехали за пределы области, 31 человек покинули сельскую местность, переселившись в города и районные центры. Большая часть репатриантов — 170 человек — поступила в совхозы, в МТС проживало 143 человека, столько же — в колхозах[3].

Все заботы по обустройству новоприбывших оказались возложены на руководителей местных предприятий, которые попросту оказались неподготовлены к их приезду. Так, одна из самых первых проверок, охватившая лишь 95 семей, отметила, что 18 из них «не имеют отдельной площади или же проживают в плохо оборудованных холодных помещениях»[4]. Не получившие жилплощади подселялись в дома местных жителей, что открывало большой простор для разнообразных конфликтов с хозяевами дома.

Не стоит питать иллюзий и о жизненных удобствах тех, кто свое жилье получил. Так, согласно отчету, в Кизильском районе «каждая семья имеет отдельную комнату размером от 11 до 20 квадратных метров и общую кухню на 2—3 семьи»[5]. Сложно сказать, насколько такие условия соответствовали ожиданиям самих переселенцев. Шесть семей (вероятно, самые многочисленные) в том же Кизильском районе все же получили отдельные квартиры, состоявшие из одной комнаты и кухни. Стоит, однако, отметить, что страна в то время жила в условиях серьезного жилищного кризиса, что не могло не отразиться и на положении реэмигрантов. Основной проблемой стал срыв поставок лесного строительного материала, необходимого для строительства новых домов.

Отмечали проводившие проверки лица и то, что «многих»[6] переселенцев не снабдили зимней одеждой, продуктами питания. Так, например, в совхоз «Урал» прибыло 97 человек, однако для них завезли всего лишь 10 полушубков и 40 пар валенок[7]. Для них же «в порядке помощи» была «организована разовая торговля картофелем, капустой и овощами»[8] — в совхоз переселенцы прибыли лишь в первой половине августа, а потому вряд ли могли что-либо вырастить на своем участке земли (если таковой им был предоставлен), закупленные же ранее запасы еды к началу ноября могли истощиться.

Не меньшей проблемой стало то, что среди репатриантов были высококвалифицированные специалисты и люди умственного труда: инженеры, учителя, бухгалтеры, экономисты, в отчетах даже упоминается один художник[9]. Естественно, возникли большие трудности с их трудоустройством по специальности на селе. Нетрудоустроенными остались 15 человек[10]. Как правило, решалась проблема лишь после переезда таких людей в городскую местность, но сухие отчеты не дают возможность проследить, каких усилий стоил такой переезд.

Ситуацию с репатриантами обостряло и то, что «руководящие работники районных организаций нередко <…> боялись допустить их на целый ряд должностей, соответствующих специальности и навыкам вновь прибывших граждан, например, на должности машинисток, библиотекарей, учителей начальных и неполных средних школ, кассиров и т.д.»[11]. Годы насаждаемого при И. В. Сталине недоверия к иностранцам продолжали давать о себе знать. Отмечалось и неоднозначное отношение к репатриантам местных жителей, хотя в отчетах не зафиксированы какие-либо серьезные конфликты.

17 ноября 1954 г. бюро Челябинского обкома КПСС заслушало вопрос о бытовом устройстве репатриантов и в своем постановлении предписало срочно устранить отмеченные недостатки[12]. Более обком к обсуждению этого вопроса не возвращался.

В январе 1956 г. областной переселенческий отдел направил в сельскохозяйственный отдел обкома справку, согласно которой «заявлений и жалоб за 1955 год на сложное хозяйственное и трудовое устройство в переселенческий отдел от указанных граждан не поступало»[13]. Однако статистические данные о перемещениях репатриантов позволяют поставить под вопрос этот бравурный отчет. Согласно той же справке за 1954—1955 гг. в область прибыло 267 семей (количество человек в документе не указано), из которых 52 выбыли за пределы области, а еще 37 семей перебрались в города[14]. По всей видимости, в полной мере решить все возникшие бытовые проблемы репатриантов местным властям на тот момент так и не удалось.

М. А. Базанов,

кандидат исторических наук, главный археограф ОГАЧО