Репатрианты и реэмигранты в Челябинске (1957—1958). Ч. 2

 

 

 

Ранее мы уже писали о судьбе тех, кто в середине 1950-х гг. переселился из Китая в сельские районы Челябинской области. Однако история репатриантов на Южном Урале не ограничивается одним лишь этим сюжетом.

8 марта 1957 г. Совет министров РСФСР принял постановление «О мерах по устранению недостатков в приеме и устройстве советских граждан, вернувшихся из-за границы на жительство в РСФСР». Документ обязывал организовать проверку условий жизни репатриантов и реэмигрантов, устранить недостатки, связанные с их трудоустройством по специальности, нехваткой жилищной площади, недостаточным медицинским обслуживанием, оказать помощь в прикреплении их детей к школам и детским садам. Ответственность возлагалась на Главное управление переселения и организованного набора рабочих при Совете министров РСФСР, которое в свою очередь обратилось в областные переселенческие отделы, в том числе и челябинский.

Если в 1954 г. проверка затронула лишь сельское население Челябинской области, то на этот раз в фокусе внимания оказались уже горожане, главным образом жители Челябинска. 13 июля 1957 г. Челябинский горисполком утвердил решение № 289 «О трудовом и жилищном устройстве репатриантов и реэмигрантов». Документ обязывал райисполкомы города, руководство предприятий, горздравотдел и гороно обеспечить вернувшихся из-за границы жильем, оказать им посильную помощь в строительстве своих домов (если они изъявят подобное желание), прикрепить их детей к образовательным учреждениям, «принять меры к улучшению медицинского обслуживания граждан» и «вовлекать прибывших реэмигрантов в активную производственную и общественную жизнь»[1].

Почти сразу же после принятия этого решения в город с проверкой прибыл инспектор Главного управления переселения и организованного набора рабочих Н. А. Симоненко. Увы, впечатления его от работы челябинских коллег оказались далеко не положительными.

На начало августа 1957 г. в Челябинске проживало 204 семьи репатриантов в составе 644 человек. В выявленных нами документах нет статистики, отражающей страны, из которых прибыли репатрианты, однако почти во всех из них упоминаемые лица (за редким исключением) значатся в качестве выехавших из Китая. Лишь 117 семей из них получили собственное жилье, остальные же были вынуждены его снимать, отдавая за него по 150—200 рублей каждый месяц. 381 человек относились к категории трудоспособных, однако 76 человек из них оставались нетрудоустроенными. Из 93 детей дошкольного возраста к детским яслям и садикам было прикреплено всего лишь 11 человек (а вот школьники, отметим, все были закреплены за образовательными учреждениями)[2].

Большие нарекания у Н. А. Симоненко вызвал сам текст решения горисполкома. Инспектор назвал его «весьма поверхностным»[3], отметив, что в нем не были отражены такие важные пункты постановления Совета министров РСФСР, как обязательное трудоустройство реэмигрантов по специальности, организация немедленной проверки бытовых условий их существования, выдача ссуд на хозяйственное обустройство и денежной помощи (до 1000 руб.) нуждающимся за счет местного бюджета. Возмущение у него вызвала и неспешность принятия решения (через пять месяцев после принятия постановления Советом министров РСФСР), и отсутствие жесткого контроля за исполнением его райисполкомами. Лишь Ленинский райисполком, оперативно (25 июля 1957) принявший свое постановление о наделении жильем нуждающихся, удостоился его похвалы.

Жесткой критике был подвергнут городской переселенческий отдел, который не только не смог справиться с возложенной на него задачей, но и предоставил Главному управлению недостоверную статистическую информацию о положении дел на местах — проверка показала, что число реэмигрантов, проживающих в Челябинске, переселенческим отделом было несколько занижено, зато был сильно завышен (34 вместо реальных 17) показатель по числу выделенных им за июнь — июль 1957 г. квартир. Причину такого положения дел проверяющий видел в отказе начальника отдела от привлечения к работе подчинявшихся ему районных работников, стремлении решить проблему исключительно силами самого аппарата городского отдела.

Наконец, жуткое впечатление на инспектора произвело обследование жилищных условий тех, кто формально получил жилье. Так, одна из семей в составе четырех человек снимала переделанную под жилое помещение баню, за которую ежемесячно платила 150 руб. Еще одна семья из 8 человек (5 из них — дети школьного возраста) ютилась в комнате на 17 квадратных метрах. Пожилая пара проживала в сторожке троллейбусного парка, которую заливало водой в дождь и при сильном паводке.

В ноябре 1957 г. начальнику городского переселенческого отдела И. А. Машину пришлось докладывать о своей работе с переселенцами из-за рубежа на коллегии Главного управления переселения и организованного набора рабочих при Совете министров РСФСР в Москве. В целом ему оставалось лишь признать обнаруженные недостатки, однако он все же сделал несколько пояснений.

Так, отмечал он, «в городе исключительно тяжелое положение с жильем», а потому в подобных же условиях «живут многие рабочие и служащие»[4]. Прибывшие из-за границы, подчеркивал он, ставились в общую очередь на получение жилья, и в этом отношении нет смысла говорить об их дискриминации. Порядок их льготного наделения жилплощадью, увы, не был прописан в постановлении Совета министров РСФСР и не значился в иных нормативных актах. Желающим построить свои дома (таковых нашлось 11 семей) райисполкомы выделили (при необходимости) денежные ссуды и оказали помощь в приобретении строительного материала, без задержек были оформлены и документы на выделение под такое строительство земельных участков. Значительная часть детей не нуждалась в устройстве в детские сады, поскольку их матери не искали работы и сидели с ними дома, лишь 19 человек необходимо было прикрепить к дошкольным учреждениям. Большую часть нетрудоустроенных — 58 человек — составляли, по его заверениям, домохозяйки и студенты. Наконец, часть вины за сложившуюся ситуацию нес горисполком, долгое время отказывавшийся рассматривать вопрос на своих заседаниях и вместо этого ограничившийся рассылкой писем в подведомственные ему райисполкомы, а также городское управление милиции, предоставившее неполный список переехавших в город репатриантов.

Главное управление, заслушав объяснения, воздержалось от жестких карательных мер. В своем приказе 18 ноября 1957 г. оно ограничилось указанием на выявленные недостатки и требованием немедленно исправить ситуацию; увольнений и кадровых перестановок не последовало[5].

Что же во многом стало причиной столь плачевного состояния дел в городе? Полагаем, что свою роль сыграли как идеологические, так и социально-экономические факторы.

Безусловно, насаждаемое годами при И. В. Сталине сугубо негативное отношение ко всему иностранному, внедряемые в сознание образы эмигрантов как врагов, предателей своей страны не могли уйти из сознания людей, а тем более местных руководителей благодаря одному лишь XX съезду КПСС. Многие репатрианты сохранили сложившиеся еще до революции взгляды и представления о жизни, правилах поведения, манере держаться[6], часть из них, вероятно, в прошлом была тесно связана с белым движением, что так же не способствовало их адаптации к новым советским реалиям.

С другой стороны, страна в это время действительно испытывала сильный жилищный кризис, связанный в первую очередь с оттоком населения из деревни в город. Собственно, именно он и вызвал массовое жилищное строительство, начало развертывания которого приходиться как раз на конец 1950-х гг., то есть описываемое время. Пик жилищного строительства пришелся на 1960 г. Квартирный вопрос, однако, будет еще долго преследовать жителей СССР, несмотря на массу построенных тогда «хрущевок». Проблемы с трудоустройством по специальности были неизбежны в пусть и крупном, но провинциальном городе, особенно если речь шла о высококвалифицированных работниках и интеллигентах. Болезненным должен был стать вопрос и о выделении репатриантам денег из средств местного бюджета. Наконец, надо отметить, что именно в середине 1950-х гг. началась массовая волна реэмиграции и репатриации русской диаспоры из Китая[7], представители которой, по всей видимости, и составили основную часть прибывших в Челябинскую область переселенцев. Местные власти просто оказались не готовы к их приему.

После вмешательства «сверху» дела с устройством репатриантов начали улучшаться. 30 декабря 1958 г. Челябинский горисполком принял решение № 485 «О выполнении постановления Совета министров РСФСР от 9 марта 1957 г. № 98 “О мероприятиях по устранению недостатков в приеме и устройстве советских граждан, вернувшихся из-за границы” и решения горисполкома от 1/VII-57 г. № 288 “О трудовом и жилищном устройстве реэмигрантов”». Согласно нему райисполкомы были обязаны выделить не менее 270 квадратных метров жилья для наиболее нуждающихся реэмигрантов. Этот же документ обязывал руководство предприятий обеспечить жилым помещением своих работников, вернувшихся в СССР из-за границы. К решению прилагался список нуждающихся семей. Однако отметим, что в нем не были прописаны четкие сроки исполнения, что оставляло некоторый простор для произвола местных чиновников[8]. Городской переселенческий отдел вступил в активную переписку с руководством предприятий об улучшении жилищных условий приехавших из-за рубежа и прикреплении их детей к образовательным учреждениям[9]. Кроме того, в 1957—1958 гг. на заседаниях горисполкома будут неоднократно приниматься решения о выделении реэмигрантам денежной помощи[10].

Согласно докладной записке заместителя председателя горисполкома К. Крылова к февралю 1958 г. в соответствии с вышеупомянутым решением горисполкома квартиры получили 9 семей, еще 2 семьи смогли обменять свое жилище на более комфортное. Все изъявившие желание трудоспособные были устроены на работу по своей специальности. Еще 3 семьи получили ссуды на строительство своего дома, 31 семье выделили на хозяйственные нужды 215 000 руб. В то же время 65 семей продолжали жить на съемных квартирах[11].

11 апреля 1958 г. коллегия Главного управления переселения в своем постановлении отнесла Челябинский городской переселенческий отдел к числу тех, которыми была проведена «значительная работа»[12] по обустройству репатриантов и реэмигрантов. Ситуация действительно изменилась в лучшую сторону.

Однако не стоит и делать вывод о том, что основные проблемы вернувшихся из-за рубежа были решены немедленно и бесповоротно. Согласно докладной записке начальника городского переселенческого отдела во втором квартале 1958 г. лишь две семьи получили жилье, 50 семей продолжали снимать квартиры, причем пять из них предпочли отказаться от предлагаемой жилплощади из-за ее плохого физического состояния (или, как более обтекаемо это было сказано в записке, «в претензии на получение благоустроенных квартир»[13]). Что же, как это уже говорилось выше, массовое жилищное строительство в стране лишь начало разворачиваться…

М. А. Базанов,

кандидат исторических наук, главный археограф ОГАЧО