Декабристы ХХ века. Архивно-следственные дела как свидетельство духовного сопротивления молодежи 40-х годов существующему в СССР строю

Е. Б. Рохацевич, археограф ГУ ОГАЧО

 

Доклад на VI Гороховских чтениях

6 ноября 2015 г., Челябинск

В Государственном архиве Челябинской области хранятся архивно-следственные дела репрессированных, переданные из КГБ в 1996-97-м годах. Это фонд № 467, описи 3, 4, 5, 6. Всего около 30 тысяч дел с 1921 по 1953 годы. Фонд еще описывается. Челябинский архив оказался в числе немногих архивов в стране, обладающих таким фондом. Ценность его безусловна. Через призму этих документов раскрывается наиболее трагическая сторона жизни нашего государства и народа, которая на протяжении нескольких десятилетий вообще была под грифом секретно. В этих документах содержится история общественно-политических настроений в стране, в частности, инакомыслия отдельных групп людей, и конечно,  жесткая и  неприкрытая правда о тех или иных событиях в СССР.

Изучение архивно-следственных дел, хранящихся в Объединенном государственном архиве Челябинской области, дало возможность познакомиться с документами по обвинению в преступлении, предусмотренном печально знаменитой 58-й статьей УК РСФСР, нескольких группы молодежи Челябинска. Наибольший интерес среди них, пожалуй, представляют: «Идейная коммунистическая молодежь», как назвали свою организацию сами члены группы, «Юная гвардия строителей пятилетки» и некоторые другие. А я дала название этим группам – декабристы ХХ века.

Почему? Во-первых, потому что первую группу ребят арестовали в декабре 1945 года. Во-вторых, явно прослеживается параллель между движением лучшей, наиболее совестливой, образованной части русского общества ХIХ века, возникшим в результате и после Отечественной войны 1812 года, и движением социально активной молодежи второй половины ХХ столетия, тоже появившимся как следствие Отечественной войны 1941-1945 годов. Критический запал «поколения победителей» остался нереализованным и стал питательной средой для деятельности послевоенной молодежи.

Глава 1. Бунт отличников

В 1944 году трое учеников десятой челябинской школы задумались о том, кому в СССР жить хорошо: Георгий Ченчик, Юрий Динабург и Гений Бондарев. Потом к ним примкнули две девушки: Роза Гальвидис и Валентина Бондарева. Все они, как принято считать,  из хороших семей: родители –  руководители производств и педагоги вузов. У Динабурга отец репрессирован в 1937-м. Все трое отличники в школе, увлеченные техническим творчеством, историей и философией. Они знали о довоенных репрессиях, видели ужасающую бедность народа и преуспевание партийных руководителей. Они считали, что все это не соответствует идеалам Октябрьской революции.

Гений Бондарев еще в 1942 году в Куйбышеве, где в то время жила семья, будучи учеников школы № 20 и к тому же секретарем комсомольской школьной организации, входил в состав так называемой антисоветской группы. В своих показаниях начальнику управления НКГБ Челябинской области  Бондарев описывает причины так называемой антисоветской деятельности, главная из которых – неудовлетворенность работой комсомола, партии, ставших бюрократическими, обывательскими организациями.

В одном из протоколов допроса Бондарев на вопрос, в чем заключалась ваша деятельность, отвечает: «Прежде всего мы разбирали положение партии и считали, что оно находится на низком идейном уровне. Все это, нам казалось, делает возможным перерождение партии в мелкобуржуазную и реставрация капитализма в нашей стране… Также нами был намечен план перестройки партии, который должен был осуществляться следующим образом: среди молодежи должны быть созданы марксистские кружки, объединенные в единый центр. Впоследствии эти кружки должны были перестроить партию… на основах ленинских принципов».

В протоколе допроса Юрий Динабург на вопрос, каковы цели и задачи организации, ответил: «Основной целью нашей группы являлось обращение к центральным органам власти и правительству, в частности, к Сталину, с изложением своих антисоветских взглядов по поводу реорганизации и чистки комсомола и партии, как мы считали по-своему, от антипартийных элементов. Помимо этого мы ставили перед собой задачу проведения пропаганды наших взглядов среди молодежи и привлечение отдельных ее представителей в состав нашей группы».

Георгий Филиппович Ченчик, один из членов этой группы, рассказывал мне: «Нас воспитал комсомол. Мы были настоящими патриотами. Но видели, что, с одной стороны, говорят одно – правильное, а с другой стороны, делают-то другое. Партийная элита живет хорошо, а народ прозябает. А ведь идет война. Каждый должен все силы отдавать на борьбу с врагом. А получается не так. Одни тянутся изо всех последних сил, а другие позволяют себе жить в барстве. Где же равенство, братство? Вот в чем трагедия. На переменах мы обсуждали эти вопросы. И мы решили, что это не социализм. А что?»

 Существующую в СССР систему   ребята назвали «х-формация», т.е. неизвестно что, и предполагали в дальнейшем бороться за настоящий социализм-коммунизм, а пока решили, что надо учиться, набираться знаний и опыта.

Бондарев поступил учиться в МГУ, Ченчик – в Уральский политехнический, Динабург – в Челябинский пед, на исторический, девушки учились в энерготехникуме.  Но дружбы своей не прервали, от задуманного – перестроить систему – не отказались. Каждый из членов группы «Идейной коммунистической молодежи» в своем вузе заимел единомышленников. Но не хватало теоретической платформы. В декабре 45-го года Ченчик просит Динабурга  написать манифест организации. А это уже не просто разговоры, а партийный документ. Юрий Динабург за два дня выложил на обычных тетрадных листах то, что давно созрело в уме – политическую платформу новой организации.

В манифесте говорилось: «Первое, что нас объединяет, из чего мы исходим в наших взглядах, основа нашего мировоззрения, - это марксизм-ленинизм. Второе – это наше недовольство действительностью, обстановкой, сложившейся сейчас во всех областях нашей общественной жизни. Это святая ненависть ко всему, грозившему нашему великому делу построения коммунизма, ненависть ко всему, покушавшемуся на будущее культуры и свободы развития личности».

В главе о партии высказывались весьма радикальные мысли: «Для победы за истинно коммунистическую партию в настоящее время мы считаем необходимым беспощадную чистку партии, повышение марксистского образования, общего теоретического уровня сознания всех членов партии, усиления партии как органа диктатуры пролетариата, увеличения ее возможности в борьбе с классовым врагом».

О комсомоле: «Комсомол дошел до того, что потерял окончательно какое-то значение в нашей жизни. Комсомол уже не имеет право считаться организацией передовой, идейной, сознательной советской молодежи. Чистка комсомола – вот требование, которое мы выдвигаем».

Еще одно актуальное высказывание в главе «О классах, прослойке и государстве»: «Возьмите хотя бы эпидемически распространяющийся сейчас «американизм». Идиотское увлечение всем американским. Позор! За временным процветанием США не видеть противоречий  империалистической сущности! Скоро все убедятся, к каким результатам приведет Америку ее экспансия и успехи ее промышленности. Само это явление показывает, как низко мы пали».

К манифесту была приписка Юрия Динабурга для Георгия Ченчика: «Береги черновик. Копии этой главы у меня не осталось».

Черновик манифеста написан разным почерком, в ходе следствия выяснилось, что его действительно переписывали и другие члены организации: Валя Бондарева и Роза Гальвидис.

В это же время Гений Бондарев записал в своем дневнике:  «Распад нарастает, а переход в новое состояние пока меньше всего может представляться шагом на пути прогресса. Все имеющиеся альтернативы нашего общественного развития не сулят нашему обществу в близком будущем благополучия».

Ребята не успели подвести теоретическую базу под свое новое учение. В Советской стране преследовалось не только противодействие системе, но и противомыслие. За молодыми реформаторами уже следили. И как только манифест был написан, незамедлительно последовал арест всех пятерых членов организации. Это было в декабре 1945 года. Как будто прошлый, 19 век,  передал эстафету декабризма двадцатому столетию.

Новые декабристы были так же честны и откровенны на допросах, как и их предшественники с Сенатской площади.

Юрий Динабург пишет в своих воспоминаниях (я переписываюсь с его вдовой – Еленой Дмитриевной): «Две ночи я рассказывал теорию «иск-формации», о монополии на информацию, которая ничем не отличается от монополий финансовых, которые они норовят вытеснить в нашем советском обществе. Утром приносили   печатный текст, я вздыхал и подписывал: пусть быстрее эти тексты попадут в Москву, может быть, заинтересуются там, наверху».

Георгий Ченчик рассказывал мне: «На допросах мы излагали свои взгляды на существующий строй, спорили со следователем, пытались доказать свою правоту, как бы завербовать их в свои сторонники».

Они надеялись, что у тех, кто наверху, проснется совесть. Пятерых молодых людей обвинили в организации конспиративных встреч, антисоветских разговорах, распространении «клеветнических измышлений» о перерождении коммунистической партии и советского правительства, об отсутствии демократии в СССР и нарушении Основного закона. Гений Бондарев и Георгий Ченчик получили по 5 лет лагерей и ссылку  с поражением в правах, а Юрий Динабург – 10 лет. Не потому что больше других виноват, а пришлось ответить за репрессированного в 1937 году отца.

Розе Гальвидис дали три года лагерей, Вале Бондаревой три года условно.

Несмотря ни на что члены «Идейной коммунистической молодежи» не отреклись от своих взглядов. Вот что тогда записал в своем дневнике Гений Бондарев: «Я буду доказывать и бороться до конца. И докажу, и вернусь!»

Ребят поддерживали не только родные, но и близкие им по духу люди. В деле  есть письмо учительницы школы Марии Дмитриевны Реформатской во внутреннюю тюрьму МГБ Георгию Ченчику: «Для меня ты так и остался прежним мальчуганом со светлыми, чистыми глазами. Ты попал под колесо истории, а в такие переходные эпохи в жизни страны таких жертв много. Мужайся, дорогой юноша, жизнь тебе дала другую школу, трудную, но благотворную. Для тебя скоро придет утро нового года. Жди его, веруй в него и надейся».

Им только и оставалось надеяться, что останутся в живых, пройдя от звонка до звонка лагеря и ссылки.

Глава 2. Далеко ли до города Солнца

Мысль о том, что нужны перемены в обществе, иначе не построить светлого будущего, возникла в умах и других челябинских мальчишек как вызов тирании.

Подпольная группа появилась в 1946 году в школе № 48. Сначала их было только двое: Шура Поляков и Миша Ульман. В свои 13-14 лет мальчишки уже перечитали всех классиков, усвоили их передовые идеи, которые не давали им равнодушно наблюдать окружающую их голодную и унизительную жизнь рабочего поселка ЧТЗ.

Много позже уже ставший писателем Александр Поляков напишет: «Опухшие от голода рабочие, инвалиды войны, выставлявшие свои обрубки за подаянием, гигантские хвосты за хлебом слишком явно противоречили бодро-оптимистической пропаганде, которая ни на минуту не смолкая, неслась из репродукторов. Полная несправедливость окружающей жизни требовала от нас интерпретации и конечно мы принялись ее искать в собраниях сочинений В.И.Ленина 1929 года, откуда еще не были изъяты примечания, разъясняющие детали программ партийных оппозиций».

От изучения теории ребята приступили к практике. Ненависть к Сталину у мальчишек была столь велика, что однажды им удалось с опасностью для жизни обесточить огромный лозунг с портретом вождя, нависавший над въездом в поселок ЧТЗ. Но главным делом для них было написание листовок антисталинской направленности. Одна из листовок заканчивалась оптимистично: «Падет произвол и восстанет народ!»

В группе было уже восемь единомышленников, и они расклеивали тетрадные странички с рукописным текстом на хлебные магазины, где скапливались огромные очереди, на стены своей 48-й школы. Народ читал и сочувствовал. Юные мстители уже подумывали о множительной технике, но их арестовали.

Георгий Ченчик, сидевший в одной камере с Шурой Поляковым, рассказывает: «Это был высокий худенький темноволосый мальчишка с черными глазами. О своих делах мы не вели разговоры – было не принято. В камере мы разговаривали на отвлеченные темы. Оба увлекались физикой, поэтому часто говорили о новейших открытиях в области точных наук, даже мечтали о каких-то неведомых планетах, полетах».

Александр Поляков впоследствии описал, как проходили допросы:

«Я часами объяснял следователю нашу коммунистическую программу, но он все норовил приписать нам противоестественную симпатию к германскому фашизму и только гневался, когда я отказывался подписывать. Меня не били и вообще изолятор КГБ оставил у меня впечатление уголка Европы в море советских тюрем, изоляторов, лагерей, края которого я успел лишь коснуться».

Сопротивление тирании было детским, наивным. Дальше разговоров и споров ребята не пошли, но и этого оказалось достаточно для следствия, чтобы сформулировать серьезные обвинения. В 1946-м году 14-летним подросткам дали по три года детской исправительной колонии.

Глава 3. Юные барабанщики

Подобные кружки, объединявшие наивных, искренних в своих порывах школьников, учащихся техникумов появлялись во многих учебных заведениях Челябинска и области в 1945-1948 гг. Дети, не удовлетворенные работой пионерской, комсомольской организаций, пытались искать выход для своей энергии, сделать что-то хорошее для страны, для людей. Но их прекрасные порывы натыкались на непонимание и больше того – на осуждение: в нашей стране не может быть многопартийности, инакомыслия.

Вот только несколько примеров. В челябинских школах № 6 и 50 семиклассник создал молодежную организацию «Юная гвардия строителей пятилетки», в ней было 17 человек, из них 15 комсомольцев. Организация имела свою программу, устав, клятву, а сами ребята называли себя вымышленными именами, как настоящие подпольщики. Организация по уставу считалась конспиративной и имела целью оказание помощи партийным и советским органам в благоустройстве города, в помощи семьям военнослужащих, создание тематических кружков, выпуск журнала «Крокодил». Дети объясняли необходимость создания организации, помимо пионерской и комсомольской, стремлением подражать героям произведений Льва Кассиля «Дорогие мои мальчишки» и Фадеева «Молодая гвардия». Однако эта безобидная организация попала в поле зрение МГБ, а потом и горкома ВЛКСМ как неблагонадежная.

Бюро Челябинского горкома ВЛКСМ 6 января 1947 г. на своем заседании рассматривало вопрос о молодежной организации «Юная гвардия строителей пятилетки» и постановило (постановление вышло под грифом «совершенно секретно»):

«Директор школы № 6 тов. Смирнова, секретарь Сталинского райкома ВЛКСМ тов. Крашенинникова, зная о существовании конспиративной молодежной организации, не дали должной политической оценки случившемуся, проявили близорукость. Не поняли, что существование других молодежных организаций, кроме комсомола, недопустимо. Организацию «Юная гвардия строителей пятилетки» распустить. За плохое руководство пионерскими и комсомольскими организациями, в особенности школ № 6 и 50 зав.отделом пионеров района объявить выговор».

Подобная организация была и в Троицкой  школе № 13 и во многих других учебных заведениях Челябинской области.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

В 1960 году Президиум Верховного Суда РСФСР пересмотрел дело «Идейной коммунистической молодежи» и постановил отменить приговор Челябинского областного суда в отношении Динабурга Исаака (Юрия) Симоновича, Бондарева Гения Иосифовича, Ченчика Георгия Филипповича, Бондаревой Валентины Ивановны и Гольвидис Розалии Николаевны и дело производством прекратить за недоказанностью обвинения. То же самое произошло и с делом группы Александра Полякова.

P.S.

Гений Бондарев после ссылки окончил УрГУ, защитил диссертацию, стал политологом и философом, много лет преподавал в УрГУ, всю жизнь занимался теорией социализма, умер в 1991 году. Георгий Ченчик, вернувшись с поселения, окончил ЧПИ, работал руководителем одного из подразделений Челябэнерго, живет в Челябинске. Юрий Динабург после ссылки окончил пединститут, стал историком и писателем, жил в С-Петербурге, умер в 2011 г. Роза Гальвидис в лагере познакомилась со своим будущим мужем, впоследствии вышла за него замуж, жила в Астрахани. О жизни Валентины Бондаревой мне ничего не известно.

Александр Поляков-Воронель (фамилия отчима, усыновившего мальчика) провел в колонии не полный срок, а только полгода, т.к. по новому решению Верховного суда для малолеток появилась возможность ограничиться условным наказанием, окончил школу, окончил физ-мат Харьковского университета, защитил диссертацию, работал в Дубне, поддерживал диссидентское движение, стал писателем, живет в Израиле.

Михаил Ульман окончил китайское отделение ЛГУ, преподавал русский язык китайским студентам в Ленинграде, писал в газеты и журналы. Уехал в Австралию, преподавал в университете Сиднея русский язык.

Геня Гершович отсидел свой срок и снова попал под волну репрессий. Подпорченная анкета не позволила ему поступить в институт и выучиться на любимую профессию. Работал слесарем в ЧПИ. Жил с семьей в С.Петербурге.