По законам военного времени

              Е. П. Турова,

зав. отделом публикации

и научного использования ГУ ОГАЧО

Челябинск военной поры принял и обогрел многих эвакуированных из прифронтовых областей. К ноябрю 1941 года их было уже так много, что горисполком  принял решение «О разгрузке города Челябинска от эвакуированного населения». С этой целью предстояло переселить из Челябинска около 10 тысяч человек, не занятых в промышленности и городском хозяйстве, и направить их в сельскохозяйственные районы. На всю эту операцию отводилось 7 дней.

Эвакуированным помогали, чем могли. Кроме крыши над головой и трудоустройства, облисполком и горисполком 25 декабря 1941 года приняли решение  выделить на оказание материальной помощи эвакуированному населению 50 тыс. рублей.

Дыхание войны челябинцы чувствовали теперь ежедневно и ежечасно во всем будничном, привычном.  На предприятиях ужесточилась производственная дисциплина. Уже в первые дни войны  - 26 июня 1941 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время». Отныне для них могли применяться «обязательные сверхурочные работы продолжительностью от 1 до 3 часов в день», при этом от них  освобождались лишь беременные ( шестого месяца) и кормящие грудью женщины. Те, кто не достиг 16 лет, могли быть привлечены к сверхурочной работе не более двух часов в день.

Одновременно отменялись очередные и дополнительные отпуска «во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и учреждениях». За неиспользованный отпуск полагалась денежная компенсация. Позже, уже в декабре 1941 года, последует другой, более суровый Указ – «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий». В нем говорилось:

 «…1. Всех рабочих и служащих мужского и женского пола предприятий военной промышленности… а также других отраслей, обслуживающих военную промышленность по принципу кооперации, считать на период войны мобилизованными и закрепленными для постоянной работы за теми предприятиями, на которых они работают.

2. Самовольный уход рабочих и служащих с предприятий указанных отраслей промышленности,  в т.ч. эвакуированных, рассматривать как дезертирство, и лиц, виновных в этом, карать тюремным заключением на срок от  5 до 8 лет.

3. Установить, что дела о дезертирстве рассматриваются военными трибуналами».

Сколько человеческих судеб было сломано из-за малейшего опоздания или неосторожно оброненного слова! Ведь с началом войны резко усилилась и повсеместная бдительность, столь характерная для 1940-х годов. Спецдонесение начальника управления наркомата юстиции РСФСР по Челябинской области Лавренкова в наркоматы юстиции СССР и РСФСР, а также в обком ВКП (б) о работе судебных органов области – тому подтверждение: «В связи с разбойничьим нападением германского фашизма на нашу Родину и некоторыми временными территориальными  успехами германской армии контрреволюционные элементы значительно усилили свою подрывную и агитационную деятельность…

Если в июне месяце, предшествующем войне, поступило в производство областного суда 38 дел, а в июле 58 дел, то в августе – 734 дела о контрреволюционных преступлениях, что к июльскому поступлению составит 403, 4 процента…

Подавляющее большинство осужденных приговаривается к долгосрочному лишению свободы и высшей мере наказания…»

Была война, и народ привыкал жить по новым, военным законам. Время было суровое, во многом приходилось ограничивать себя. Вот и распоряжение облисполкома от 11 июля 1941 года коснулось каждого:

«…1. а) запретить пользование электроэнергией в часы утреннего максимума, а в часы вечернего максимума – за исключением уменьшенного дежурного освещения для всех предприятий, учреждений и организаций…

б) запретить всем без исключения потребителям пользование бытовыми нагревательными приборами в часы утреннего и вечернего максимума… и т.д.»

Был прекращен прием посылок от граждан и отдельных учреждений «в связи с временным сокращением курсирования  ряда поездов дальнего следования, в составе которых обращались почтовые вагоны…». Постановлением СНК СССР от 17 ноября 1941 года был разрешен лишь прием посылок от граждан и организаций с подарками в адрес действующей Красной Армии и Военно-Морского флота, а также в адрес госпиталей и военных учебных заведений, расположенных в тылу.

О трудовых подвигах челябинцев написано немало славных страниц, сказано много добрых слов. Боевые танки, снаряды всех калибров, особые марки стали, созданные в кратчайшие сроки, и, конечно, люди – женщины, молодежь – почти дети, чьими руками все это производилось – вот чем прославился Танкоград в годы войны. Но мало кому известно,  что перед челябинцами стояли и другие задачи, не столь масштабные, но отнюдь не менее важные. Вот лишь несколько документов о некоторых из них.

20 августа 1941 года облисполком обязал обеспечить на предприятиях промкооперации производство и поставку Красной Армии и Военно-Морскому флоту «обуви кожаной армейской – 5 000 пар». Вскоре остро встает вопрос об организации спичечного производства. 10 сентября 1941 года  облисполком решил: «1. Разместить спичечное производство с выработкой 1 000 ящиков в сутки в помещениях двух складов в с. Варгаши Челябинской области».

Такой же головной болью для местных властей  был вопрос о производстве мыла, ибо «…отсутствие в городе мыла привело к перебоям в нормальной работе бань и парикмахерских и к справедливым жалобам  трудящихся» - читаем мы в протоколе заседания бюро Челябинского горкома ВКП (б), состоявшегося в январе 1942 года. Было решено уже в феврале освоить  производство мыла на Челябинском мясокомбинате с ежемесячным выпуском его до 20 тонн.

А еще городу предстояло накормить тружеников тыла – коренное население и десятки тысяч эвакуированных, да и о действующей армии позаботиться – ведь не за горами была длинная суровая зима. В августе 1941 года облисполком утверждает  план сушки овощей и картофеля в совхозах треста пригородных хозяйств. Всего было намечено высушить 50 тонн овощей.

Но самое главное – хлеб. Ведь уже с 15 августа после телеграфного распоряжения Наркомторга СССР облисполком ввел продажу хлеба населению по карточкам. Представители старшего поколения челябинцев могут помнить хлебные нормы того времени: «Рабочим  и ИТР 1-го списка   - 800 г в день, рабочим и ИТР 2-го списка – 600 г, служащим 1-го списка – 500 г, служащим 2-го списка – 400 г, иждивенцам и детям – по 400 г в день…»

Для армии было решено заготавливать хлеб в виде сухарей. 9 июля 1941 г. Государственный Комитет Обороны высылает на места распоряжение «О создании дополнительной базы для выработки сухарей на предприятиях  Наркомпищепрома СССР». Документ содержал оргвопросы по строительству хлебосухарных цехов, а также строгое предупреждение руководителям партийных и советских органов о том, что «существующая хлебопекарная база должна использоваться в первую очередь для сухарей, а также – для Красной Армии».

… Здесь, в глубоком тылу лозунг «Все для фронта, все – для Победы!» определял  решение не только больших производственных задач, но и  мелочей  быта…