Предыстория создания Челябинского архива

Государственные архивы как самостоятельные учреждения появились в нашей стране лишь во время Великой российской революции 1917—1922 гг. До того отдельными энтузиастами неоднократно предпринимались попытки упорядочить систему хранения исторических документов, однако все они пали жертвой громоздкой бюрократической системы управления Российской империей. События 1917 г. стали мощным катализатором, изменившим сложившуюся ситуацию. С одной стороны, творившаяся в стране неразбериха породила реальную угрозу утраты ценных исторических документов. Решение этой проблемы взяла на себя наиболее активная часть научной общественности. Ведущие историки и архивариусы создали в 1917 г. Союз Российских архивных деятелей, который немедленно приступил к разработке проекта архивной реформы[1]. С другой стороны, прежняя система управления оказалась разрушена, а вставшие во главе страны большевики с их авантюрным пафосом строительства нового мира оказались более восприимчивы к новым идеям. В апреле 1918 г. был создан Центральный комитет по управлению архивами во главе с историком Д. Б. Рязановым, совместно с членами Союза РАД завершившим всю необходимую подготовительную работу. 1 июня 1918 г. Совет народных комиссаров РСФСР подписал декрет «О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР», давший начало современной системе государственных архивов[2].

Однако на первом этапе преобразований были созданы лишь центральные архивные учреждения. Организацию их аналогов на местах существенно тормозил недостаток материально-финансовых ресурсов, отсутствие квалифицированных кадров и, что особенно важно, начавшаяся в стране Гражданская война. Челябинск же вообще вышел из зоны, подчинявшейся советской власти, еще в мае 1918 г., за несколько недель до подписания декрета.

Тем не менее, на территории, управляемой правительством А. В. Колчака, так же действовали люди, заинтересованные в спасении исторических документов. С идеями создания Главного архивного комитета и учреждения двух крупных хранилищ для исторически ценных материалов в ноябре 1918 г. и январе 1919 г. выступал заведующий Книжной палатой Н. В. Яковлев. В июле 1919 г. Министерство внутренних дел разослало на места циркуляр, предписывающий усилить меры по охране имевшихся там документов. В том же самом июле 1919 г. министр народного просвещения представил проект постановления правительства, в числе прочих содержавший и пункт о создании трех архивных учреждений (в Томске, Омске и Якутске). Проект этот в дальнейшем дорабатывался, и число архивов должно было вырасти до четырех (добавился архив во Владивостоке)[3].

Именно эти попытки упорядочить хранение документов и породили несколько предписаний управляющего Троицким уездом А. Иванова Константиновской волостной земской управе, написанных в июне—июле 1919 г. В них напрямую подчеркивалось, что Министерство внутренних дел намеренно «в будущем организовать краевые архивы для хранения всех материалов, подлежащих научной разработке»[4]. Запрещалось уничтожать какие-либо документы. Земской управе поручалось провести ревизию всех имеющихся у нее в наличии материалов. Следовало установить, к какому году относятся самые ранние среди них, отчитаться о физическом состоянии документов и их сохранности. Земская управа должна была выяснить, имелись ли случаи физического уничтожения бумаг (например, из-за пожара), проводились ли массовые выемки, если проводились, то когда и кем, отчитаться обо всех перемещениях архива за 1917—1918-е гг. На все дела надлежало составить опись в трех экземплярах. Если на подотчетной управе территории оставались архивы советских органов власти и учреждений, то их так же следовало взять под охрану и ревизовать. Отдельный пункт отчета должен был содержать информацию о помещении, в котором хранятся бумаги. Следовало отметить, построено ли это здание из камня или дерева, отапливается ли оно, не повреждены ли были в нем стены, потолок и пол, сколько комнат занимает архив, в какой мере они заполнены.

Очевидно, что аналогичные предписания заведующий уездом отослал и другим подотчетным ему управам. А вместе с ним такие же документы направляли на места и его коллеги — главы колчаковской администрации на местах. Но вот вероятность того, что вслед за этим последовали какие-либо действия, крайне мала. В середине июля 1919 г. начинается Челябинская операция Красной армии, в конце августа 1919 г. окончательно Южный Урал перешел под власть большевиков.

Однако местная администрация не торопилась с решением архивной проблемы. Ее внимание было поглощено совсем иными, весьма прагматическими вопросами, связанными с простым физическим выживанием, созданием сети советских органов власти и налоговыми сборами. Импульс вновь пришел извне.

В феврале 1920 г. было учреждено Сибирское областное управление архивным делом (Сибархив)[5], отвечавшее за сохранение исторических документов на территории всей Сибири в ее дореволюционных административных границах. Челябинский ревком на тот момент, напомним, непосредственно подчинялся Сибирскому ревкому.

В марте 1920 г. в Челябинск (а вместе с ним и в Семипалатинск, Тюмень, Иркутск, Красноярск, Барнаул) была направлена телеграмма Сибархива с требованием «немедленно принять решительные меры охраны от расхищения, продажи и уничтожения архивных дел существующих и ликвидированных учреждений губерний»[6]. Та же телеграмма предписывала срочно назначить лиц, отвечавших за архивное дело в губернии, строго контролировать архивариусов при учреждениях, предотвращая уничтожение ими важных бумаг, а также организовать поиск, постановку на учет и охрану архивных коллекций, в силу разных причин оставшихся без надзора. Кстати, та же телеграмма обещала выделить через Сибархив дополнительные средства для содержания лиц, назначенных в качестве таких ответственных.

Чуть позднее Сибархив направит в Челябинск еще несколько своих писем[7], в которых еще раз повторит и конкретизирует прозвучавшие в телеграмме требования. Подчеркивалось, что «меры к сохранению архивов от расхищения должны быть решительными»[8]. Местным властям предлагалось немедленно отчитаться о найденном архивном материале и его состоянии и о лицах, отвечающих за него. К письмам прилагался поистине гигантский опросный лист справочно-статистического отдела при Главном управлении архивным делом, состоявший из 32 основных и 10 дополнительных пунктов, внутри которых также содержались многочисленные подпункты[9]. Сложно сказать, на какого рода ответы рассчитывал Сибархив, направляя на места такой документ, в особенности учитывая невысокую квалификацию управленцев и делопроизводителей того времени…

6 апреля 1920 г. Челябинский ревком принял на своем заседании постановление, состоявшее из одной краткой строки: «Предложить губотнаробразу в срочном порядке организовать архивную комиссию»[10]. Не сохранилось более никаких документов, касающихся того, какие полномочия должны были быть у этой комиссии. Неясно, предназначалась ли она для контроля за текущим архивным делом, розыском брошенных материалов или поиска средств, требующихся для организации собственного архивного учреждения. Никаких свидетельств ее деятельности в документах не осталось. Из всего опросного листа, присланного Сибархивом, ревком заполнил лишь пункты, касающиеся биографических данных ответственного за архивное дела. Им стал некий Дмитрий Николаевич Непомнющий, партийный работник 20 лет от роду, холостой, окончивший лишь четырехклассное училище Министерства народного просвещения[11]. Фамилия оказалась под стать результатам его работы, о которой ничего не известно. Директивы Сибархива остались невыполненными.

Понимание того, что архивные документы составляют определенную ценность, вовсе не были полностью чуждо местной власти. Так, в январе 1921 г. губернский военкомат в своем приказе подчеркивал важность находящихся на его хранении материалов для исторической науки и призывал «относиться к означенным материалам с бережливостью и никакого уничтожения и повреждения не допускать»[12]. Однако нестабильная политическая обстановка (уже в 1920 г. в губернии начнется череда крестьянских восстаний), экономический кризис сказывались на принятии соответствующих решений. Наконец, не было квалифицированных кадров. Проблема будет решена лишь осенью 1921 г., когда в Челябинске появится первый профессиональный историк, член Оренбургской губернской архивной комиссии Николай Михайлович Чернавский.

М. А. Базанов, канд. истор. наук, гл. археограф ОГАЧО