Эхо «корниловщины»: события конца августа – сентябре 1917 года в Челябинске

По праву одним из главных поворотных моментов в развитии революционного процесса считают выступление генерала Л. Г. Корнилова. Произошедший незадолго до этого июльский кризис нарушил существовавшее на тот момент хрупкое равновесие между Временным правительством и Петроградским советом и еще более усилил раскол между либеральными правыми и социалистическими левыми силами. Примирению не помогло и спешно собранное Государственное совещание. Правые постепенно начали концентрироваться вокруг фигуры популярного (но не выказывавшего до того интереса к политике) генерала Л. Г. Корнилова. Боясь возможности захвата власти представителями партии большевиков, заговорщики (вероятно, на первом этапе даже заручившись поддержкой А. Ф. Керенского) начали стягивать верные им воинские части к Петрограду, намереваясь установить в стране режим военной диктатуры. В ответ А. Ф. Керенский объявил Л. Г Корнилова мятежником. Все произошло сравнительно быстро – 24 августа началось наступление верных заговорщикам войск на Петроград, 29 августа их продвижение уже было остановлено, а 1 сентября сам Л. Г. Корнилов был арестован. Фактически провал мятежа привел к результатам, прямо противоположным тем, что ожидались – популярность левых радикалов среди населения резко усилилась.

Каким образом события в столице России отозвались на Южном Урале, а именно в Челябинске? Для ответа обратимся к материалам газеты «Союзная мысль».

Первое, что стоит отметить – как и в случае с Февральской революцией, сведения о происходящих в Петрограде событиях пришли в наш город с опозданием, когда исход мятежа уже был ясен.  Впервые о выступлении Л. Г. Корнилова «Союзная мысль» сообщила 29 августа. Уже на следующий день читатели могли в номере прочесть следующие слова А. Ф. Керенского: «Мятежная попытка генерала Корнилова и собравшихся вокруг него авантюристов осталась совершенно обособленной от всей действующей армии и флота. … Лишь небольшие отряды войск, двинутые Корниловым на Петроград путем обмана, остаются в заблуждении. Дальнейшее передвижение эшелонов остановлено». 1 сентября публиковали извести с мест (Киев, Москва, Дон) об отказе армейских подразделений от поддержки корниловского выступления. Об аресте Корнилова было сообщено с опозданием – лишь 5 сентября, однако к тому моменту у читателей уже не оставалось сомнений в провале этой попытки захвата власти.

Каких-либо выступлений в поддержку мятежа в Челябинске и уезде не было. Коалиционный комитет народной власти, заступивший на место Комитета общественной безопасности, продолжал держать ситуацию под своим контролем. Однако одновременно с сообщениями из центра приходит и распоряжение губернского комиссара Архангельского с требованием усилить контроль за общественным порядком, запретить все собрания и митинги (за исключением тех, что были организованы или заранее согласованы с местными Советами) и жестко карать любые попытки оказания сопротивления власти. Заканчивалась его телеграмма словами: «Организуйте Комитет спасения революции».

Кроме того, 30 августа Челябинский мусульманский военный комитет получил телеграмму от Всероссийского мусульманского шуро с осуждением действий генералитета и с требованием сохранять верность Временному правительству. Мгновенно отреагировала на новые известия и партия эсеров, в тот же день, 30 августа, заявившая о необходимости отменить намеченную на 1 сентября Челябинским Советом политическую забастовку. По всей видимости, к их рекомендациям прислушались, во всяком случае, нет никаких сведений о проведении таковой.

31 августа в городе появился еще один новый временный орган власти – Комитет спасения революции. В его высший орган, Совет, вошли: председателем С. М. Цвиллинг (председатель комитета партии большевиков); товарищем (заместителем) председателя В. А. Плескачевский (председатель военной секции Челябинского Совета); членами Совета Комитета М. Х. Поляков (председатель земельной управы), А. Кожеуров (уездный комиссар), И. Лузин (член исполкома Челябинского Совета), Поздеев (член Полкового комитета); секретарем – А. Иванов (член исполкома Челябинского Совета). Нетрудно убедиться в явном преобладании среди них лиц из Совета рабочих и солдатских депутатов. Комитет ставил под свой контроль военные гарнизоны и органы правопорядка, подчинил себе всю существующую на тот момент администрацию, отдельным пунктом его первого обязательного постановления стал и запрет для уездного комиссара и начальника милиции отдавать какие-либо приказы и распоряжения без их предварительного согласования с комитетом. В своем обращении к населению Комитет призывал «всех граждан со спокойствием и выдержкой поддержать вновь организовавшуюся революционную власть, направленную к укреплению и спасению русской революции». Соответствующий приказ о противодействии любым контрреволюционным выступлениям был отдан и начальником Челябинской уездной милиции.

Вскоре после этого начался мятеж Каледина. В связи с этим в Челябинске было объявлено военное положение, а для обеспечения правопорядка был создан еще один высший орган управления – Военный совет. В него вошли уже упоминавшиеся выше Цвиллинг, Плескачевский и Кожеуров, к ним «присоединились» председатель Челябинского Совета М. Шмотин и начальник военного гарнизона полковник Вержейский. Однако, судя по «Союзной мысли», просуществовал он около одного дня – 6 сентября газета сообщила о мятеже, 7 сентября опубликовала первое распоряжение Военного совета, а 8 сентября уже объявила об отмене военного положения. Позднее никаких упоминаний Военного совета на ее страницах уже не встречается.

Формально итоги деятельности этих двух новоявленных органов власти выглядят весьма скромно. Были арестованы бывшие жандармские подполковники Массалитинов и Кучин, а также смещен со своего поста (якобы за симпатии Корнилову) командир 163 пехотного полка К. М. Игошин. Последнему позволили отбыть в Казань.

Однако за этими внешне небольшими последствиями скрывалась более мощная тенденция политического развития. Подавляющее большинство состава новых органов власти составляли члены Совета, что отражало явный рост его влияния. 8 сентября, согласно «Союзной мысли» около 10 000 человек из числа рабочих угольных копий Челябинского района собрались на политический митинг. В числе «единогласно» принятых решений звучали и следующие: «решительно прекратить все колебания в деле организации власти», «не допускать к власти кадетов», «создать власть из революционного пролетариата», «национализация важнейших отраслей промышленности», «открыть большевистские газеты» (поясним – после июльского кризиса и обвинения партии большевиков в подготовке государственного переворота их издания были закрыты). Военная секция Челябинского Совета публично выступила с предложением отказаться от роспуска Комитета спасения революции и вынесла этот вопрос на общее собрание Совета, но 15 сентября общее собрание пошло еще дальше. 98 голосами против 22 потребовал передать всю полноту власти самому Совету (напомним – формально продолжал существовать Коалиционный комитет народной власти, который и должен был после роспуска Комитета спасения революции взять на себя власть) и принял решение об организации отрядов Красной гвардии.

Решения Совета представляются в весьма зловещем свете, если учесть, что город в это время готовился к проведению выборов в органы местного самоуправления, призванные заменить Коалиционный комитет народной власти. Продление полномочий КСР сулило неплохие возможности оказать влияние на ход выборов. Собственно, выборы все же прошли без эксцессов, в конце сентября уже был сформирован состав Челябинской городской думы и управы и Коалиционный комитет народной власти самораспустился за ненадобностью. Однако подавляющее число мест в них заняли представитель партии эсеров, в то время как Советы уже давно контролировались большевиками. Конфронтация Совета с иными городскими органами власти продолжилось…

М. А. Базанов,

канд. ист. наук,

ведущий археограф ОГАЧО