Воинам танкового корпуса – лучшие подарки

 

«До слез взволновала меня посылка от Веруси, которую она послала мне с делегацией. В посылке среди всячины был мой любимый маковый рулет. Какой мерой можно измерить заботу моей верной подруги, моей любимой жены, оторвавшей от себя и от детей последнее ради того, чтобы сделать мне приятное», – с этих трогательных слов начал свой рассказ доброволец-танкист, начальник радиостанции Челябинской танковой бригады Сергей Кестер о встрече на фронте с делегацией южноуральцев. – Такие встречи имели огромное значение для нас, фронтовиков, они вселяли в нас веру в то, что дома нас ждут, что мы воюем за наших детей, за наши семьи, за наш край, за нашу Родину»[1].

Действительно, боевые успехи на фронте находились в прямой зависимости от морального духа бойцов, поддержать его – была забота тыла. С самого начала боев Уральского добровольческого танкового корпуса уральцы установили тесную и постоянную связь со своими земляками-воинами. Они переписывались с ними, обменивались делегациями, соревновались за лучшие показатели в бою и труде. После Курской битвы, когда еще не успели остыть от боев танки и орудия, к танкистам-добровольцам, расположившимся на отдых в Брянских лесах, приехали делегации из Челябинской, Свердловской и Молотовской (Пермской) областей. Эту первую делегацию от Челябинской области возглавлял второй секретарь обкома партии и одновременно парторг ЦК ВКП(б) Кировского завода Л. С. Баранов. Как известно, именно кировцы изготовляли танки для добровольцев, завод направил в танковую бригаду своих лучших работников. После победных боев на Курской дуге бригадам как раз вручали гвардейские знамена, и каждый доброволец прикрепил к гимнастерке  гвардейский значок. Гости с Урала были участниками этих праздничных событий.

Вторая делегация под руководством заведующего военным отделом обкома партии С. В. Зиновьева побывала в расположении бригады в январе 1944 года. Вместе с делегацией на фронт прибыли 16 вагонов с подарками от жителей Челябинской области. Третью делегацию в сентябре 1944 года возглавлял зам. зав. военным отделом обкома партии А. Г. Дмитрин.

Встречи добровольцев и делегатов из тыла были волнующими и трогательными. Выступали артисты, в том числе и ансамбль корпуса, в котором задушевные песни пела девушка-доброволец, бывшая работница ЧТЗ Роза Нотик. Ее любили все в корпусе[2].

Шефство над воинскими соединениями играло важную роль в укреплении единства тыла с фронтом. За два года войны только трудящимися Челябинской области было собрано и отправлено в подразделения Уральского добровольческого танкового корпуса 46 вагонов с общим количеством 117807 индивидуальных подарков на сумму 21191953 рубля[3]. О последней такой поездке в декабре 1944 года, когда танкисты уже перешли границу Польши и вели бои на Сандомирском плацдарме, написал глава делегации Валентин Степанович Коржев, в то время инструктор военного отдела обкома партии, впоследствии – краевед, фондообразователь Объединенного государственного архива Челябинской области. В его воспоминаниях раскрываются интересные подробности поездки на фронт.

Подготовка к поездке была тщательной. Учитывая предыдущий опыт, решили направить в корпус специально скомплектованные индивидуальные посылки: предметы личного обихода собирались от населения, другие товары изготавливались на предприятиях, колхозы и совхозы сдавали продукты прямо на заготовительный пункт под квитанцию. Для подарков были изготовлены специальные упаковки. К примеру, табачной фабрике было поручено изготовить лучший сорт папирос с этикеткой «Доброволец». Троицкому консервному заводу – специальные мясные консервы, колбасному заводу – высококачественные сорта колбасы, а Челябинскому витаминному заводу заказали специальную в 56 градусов водку с этикеткой «Гвардейская». Кроме того, в магазинах были закуплены одеколоны, духи, мундштуки, портсигары, зубные щетки, мыло и др. предметы. От населения стали поступать носовые платки, вышитые кисеты, домашний табак, теплые носки, варежки, телогрейки. Так было укомплектовано 10 тысяч посылок для каждого бойца и командира корпуса. Все посылки делились на три группы: для рядового состава – 6910 посылок, состоящих из 16 предметов; офицерскому составу – 1000 посылок, состоящих из 25 предметов; 25 посылок – для высшего офицерского состава корпуса, в которые входило по 52 предмета, включая хромовые сапоги, изготовленные по специальному заказу на Троицком шорно-фурнитурном комбинате[4].

Когда уже все было подготовлено к поездке делегации, из ЦК ВКП(б) поступило сообщение, что в связи с переходом Красной Армией государственной границы Польши, принято решение запретить направление делегаций и подарков на фронт. Тогда первый секретарь Челябинского обкома партии Н. С. Патоличев обратился в ЦК ВКП(б) и все-таки добился отправки подарков, правда с условием – без делегации. Но челябинцы схитрили: делегация поехала под видом охраны вагонов. К эшелону с реэвакуированными на Украину подцепили шесть вагонов с подарками и одну теплушку для делегации-охраны. В состав делегации входили: уже упомянутый В. С. Коржев,  И. Ф. Дудров – от завода № 200, Т. Д. Кутявина – от спецторга, А. И. Оголихин – от ОСОВИАХИМа, А. Я. Щелков – от ВПО-7 НКВД, Ш. Х. Хабибрахманов – от 1-го дивизиона РК милиции. Кроме дружеских советов от секретаря обкома партии Н. С. Патоличева, делегация получила от него три письма: в Харьковский обком ВКП(б), ЦК Компартии Украинской Республики и лично первому секретарю Львовского обкома партии с просьбой об оказании помощи в поездке на фронт. Дело в том, что в этих партийных комитетах после освобождения территории от оккупации, работали коммунисты, ранее эвакуированные в Челябинск или непосредственно с Южного Урала, так что – почти земляки.

До Киева путь был быстрый и беспрепятственный. А дальше пришлось быть особенно осторожными, ибо в западной части Украины действовали польские националисты и бандеровцы, пускавшие под откос поезда. Но и здесь повезло челябинцам. Проскочили опасные участки благополучно и добрались до Львова.

В воспоминаниях Валентина Коржева содержатся довольно интересные личные впечатления о поездке. К примеру, он обратил внимание, что в Львове много работающих костелов и служителей культа, молодых послушников и послушниц, монахов и монахинь. В дни пребывания делегации в городе скончался католикос, личный друг бывшего президента Польши Пилсудского и ярый враг советской власти. Львовский обком партии разрешил устроить публичные похороны старейшины католической церкви и перенести его тело из личной резиденции в монастыре в старинный костел. Коржев, немало повидавший на своем веку, был поражен представшим перед ним зрелищем: по узким и кривым улочкам города двигалась процессия, напоминающая сцену из кинофильма о далеком средневековье. Шествие открывали дети в возрасте восьми-десяти лет в белых до пят одеждах, которые несли в руках зажженные фонари на длинных палках. За ними двигалась группа подростков (послушники), затем – группа молодых монахов, построенных по четыре человека в ряд, далее шли монахи старших возрастов. Таким же порядком следовали женщины – монахини в белых одеждах и черных шалях, в белых головных уборах. Пожилых старцев и стариц вели под руки молодые монахи. Огромным нескончаемым потоком, как извивающаяся змея, двигалась по узким улицам эта процессия. Наконец, показались массивные носилки, которые несли на своих плечах около двадцати здоровых ксендзов. На носилках покоился такой же массивный черный гроб с прахом усопшего. За гробом шла небольшая группа приближенных из высшего сословия духовенства и преемник католикоса. А дальше открывалось шествие верующих, скорбно идущих в глубоком молчании.

Валентин Коржев замечает: «Признаться, я даже сам два раза ущипнул себя, проверяя, не сон ли это. А что творилось в душе и выражалось на лицах моих молодых спутников, не поддается описанию»[5].

Через день за делегацией приехали представители танкового корпуса. Вагоны с подарками пересекли государственную границу с Польшей и оказались в расположении танкистов, а члены делегации – в штабе командующего корпусом генерал-полковника Д. Д. Лелюшенко. Дмитрий Данилович подробно расспросил челябинцев, как живет глубокий тыл, как работает промышленность, как собирались подарки. Очень высоко оценил танки Кировского завода. Увидев в образцах подарков водку «Гвардейская», спросил, для каждого ли бойца она предназначена. Получив утвердительный ответ, одобрительно кивнул. Члены делегации вручили и ему подарок. Генерал смутился и удивился обилию предметов, приготовленных для него. Особенно его поразили хромовые, сшитые бутылкой, настоящие генеральские сапоги. Коржев вспоминает, что опасался, придется ли новинка впору. Но сапоги оказались прямо по ноге. Лелюшеко с чувством пожал руку Коржеву и просил передать за все подарки для танкистов большую благодарность Южному Уралу и добавил, что очень рад тому, что в его армии находится много уральцев; с большой теплотой отозвался о Челябинской танковой бригаде и ее командире  Фомичеве, рассказав несколько эпизодов из ратной жизни бойцов-добровольцев, особенно в период операции по освобождению Львова.

Вечером этого же дня состоялась встреча делегации с командованием Челябинской танковой бригады и бойцами-танкистами. Стоит отметить, что среди командования бригады были посланцы партийных организаций Челябинской области: бывший секретарь Челябинского горкома партии Волковинский и бывший заведующий военным отделом этого же горкома Попов. Члены делегации передали землякам-танкистам не только общественные подарки, но и личные, от семей добровольцев. Герои-танкисты не стеснялись смахивать слезы радости, читая письма своих жен, матерей, детей, рассматривая дорогие сердцу подарки.

Коржеву, как руководителю делегации, пришлось выступить перед бойцами бригады, рассказать, чем живет родной южноуральский край. Добровольцев интересовало, как работает предприятие, откуда они ушли в ряды танкового корпуса, как выглядит их город, село, как живет их семья. Обо всем рассказали делегаты. А бойцы и командование бригады отчитались, как выполняется Наказ, данный южноуральцам. Встречи заканчивались дружеским ужином и выступлениями самодеятельных артистов[6].

В бригаде были свои музыканты – баянисты, гармонисты, певцы, танцоры. К примеру, челябинец Сергей Кестер играл на аккордеоне, найденном в каком-то разрушенном бомбежкой доме, связисты Войтин и Колчин пели. Особенно часто они любили исполнять романсы Вертинского «Снился мне сад в подвенечном уборе», «Ваши пальцы пахнут ладаном» и др. Пели и песни, сочиненные самодеятельными поэтами бригады. Так, была в их репертуаре песенка о Герое Советского Союза, механике-водителе танка «Гвардия» Федоре Суркове.

Поговорку дома, в школе

Все мы слышали не раз,

Что один не воин в поле,

Если враг идет на нас.

Поговорку мы исправим,

Ведь у нас закон другой.

Мы таких героев славим,

Кто идет в неравный бой.

Кто в опасности спокоен,

Кто уменьем бьет врагов,

Кто один на поле воин,

Как герой-танкист Сурков.

У него бесстрашье сердца,

Твердость духа и руки,

Он воюет по-гвардейски,

Поговорке вопреки[7].

Челябинская делегация провела в расположении корпуса несколько дней. Командование выделило для гостей мощный автомобиль «Студебеккер», лучших бойцов для охраны, в числе сопровождающих был и инструктор политотдела Челябинской бригады, доброволец с трубопрокатного завода Николай Чиж, который выполнял роль фотографа. Однажды членам делегации довелось побывать в концлагере Майданек. Он находился в пригороде Люблина. К лагерю шел железнодорожный путь, по которому подавались составы с заключенными со всей Европы. Свыше миллиона человек прошли через этот страшный лагерь смерти и погибли.

Членов делегации глубоко поразили груды обуви – от грубых армейских сапог до детских башмачков – сохранившейся в одном из бараков. Владельцы были сожжены в печах Майданека. На каждой паре обуви челябинцы увидели клеймо фабрики-изготовителя: Париж, Брюссель, была обувь и ленинградской фабрики им. Калинина «Скороход». По другую сторону крематория уже успели установить большой крест, возле которого лежали венки в память о погибших узниках лагеря смерти. Недалеко от креста по решению Международного суда, вынесшего приговор казнить администрацию Майданека путем повешения, были сооружены пять виселиц. Четверо из фашистских извергов незадолго до приезда делегации были казнены и уже сняты, а пятый – руководитель всех преступлений, избежал публичной казни – он отравился у себя в камере.

Посещение Майданека завершилось у небольшой пирамиды, сложенной из человеческих костей и черепов, собранных по всему лагерю смерти. Она напоминала известную картину художника Верещагина «Апофеоз войны»[8].

Члены делегации готовились к отправке домой. Командование корпуса и Челябинской бригады вручили делегатам письмо-отчет о выполнении Наказа бойцами и офицерами за период боев от Каменец-Подольского до Сандомирского плацдарма. На станцию Хмелюв, где находился под охраной бойцов бригады вагон-теплушка, потянулись ходоки и делегаты со всех подразделений корпуса. Одни приезжали, чтобы проститься, другие – чтобы передать письмо на место своей работы, третьи – просили передать подарки и письма своим родным. Привезли подарки от командования бригады. Для военного отдела обкома партии – автомашину «Опель-капитан», которую бойцы как-то ухитрились завезти в теплушку; для членов делегации – трофейные мотоциклы. Вместе с делегацией в отпуск отправлялись несколько девушек-добровольцев.

Путь домой шел через границу с Польшей в районе Перемышля, Львов, Шепетовку, Житомир, Киев, Конотоп, Брянск, Москву. В столице челябинцы узнали о переходе к решительному наступлению 1-го Украинского фронта в районе Сандромирского плацдарма и ожесточенных боях на подступах к германской границе, где вновь проявили героизм бойцы и командиры Уральского добровольческого танкового корпуса. Встреча с земляками-уральцами из далекого тыла оставила глубокий след в сердцах воинов и помогла поднять их боевой дух перед решающими сражениями войны[9].

По возвращении в Челябинск члены делегации, как это всегда бывало, вручили семьям письма и подарки от воинов, выступали на предприятиях с отчетом о поездке в корпус.

Елена Рохацевич, ведущий археограф ОГАЧО 

Фотографии бойца Челябинской танковой бригады Николая Чижа (из фондов ОГАЧО)