Сурового времени дети и их недетские игры

 

Дети и молодежь СССР… В сознании большинства советских людей эти категории вырисовываются как внучата Ильича, продолжатели революционного дела отцов и дедов, с радостными лицами, горящими в патриотическом порыве глазами, с пафосом созидания социализма, с красными галстуками или комсомольскими значками на груди. На самом деле дети и молодежь страны Советов были разными, с различными политическими и идеологическими пристрастиями, нравственными принципами, кто-то не хотел быть колесиками и винтиками государственной машины, несмотря на кажущуюся стрижку и приглаженность пионерской и комсомольской организациями. Сделать такой вывод позволяют архивные первоисточники и прежде всего фонды Челябинского обкома и горкома ВЛКСМ, а главное – фонд Управления комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР по Челябинской области, где имеются документы о критическом настрое и инакомыслии в детской и молодежной среде Южного Урала и во всю мощь репрессивной системы представлена борьба со свободным изъявлением детских и молодежных организаций.

Уже в 1920 году, сразу же после освобождения Южного Урала от белых и восстановления советской власти, репрессивный аппарат был немедленно пущен в ход, чтобы зачистить политическое поле от скаутской организации, в которую входило значительное число образованной молодежи Челябинска, критически настроенной против советской власти. 14-18-летние подростки оказались тогда в челябинской тюрьме или концлагере. Среди них дети известных челябинских врачей, педагогов, чиновников, священнослужителей: братья Архиповы, Валентин Лепятский, Иван Другов, Борис Мегорский, известный впоследствии деятель культуры Челябинска Всеволод Хартуляри и другие. Все они учились в реальном училище и были активными членами скаутского движения. Как известно, в Челябинске в марте 1919 году, при власти белых, проходил съезд скаутских организаций Сибири, Урала и Приуралья. Валентин Лепятский в 1920 году писал брату в Новониколаевск (Новосибирск), что скаутизм очень многое дал ему в смысле нравственного, культурного и физического развития. И в то же время сообщал, что практически все члены скаутской организации арестованы [1]. Каждый из них получил по 3 года трудлагерей, но амнистированы в связи с трехлетием Октябрьской революции. Скаутизм был отголоском прошлого и никак не вписывался и не встраивался в систему новых ценностей, которая вырабатывалась в Советской республике.

Выразителем новых социальных идей официально становились комсомол и пионерия, в рядах которых числилось большинство детей, подростков и молодых людей. Однако это не значит, что молодежь не создавала собственных тайных, нелегальных организаций, помимо пионерской и ВЛКСМ, с идеологией, целями и задачами, расходящимися с целями и задачами организованного движения, более того – с критическим настроем. В годы наивысшего напряжения в советском обществе, вызванном резким изменением общественного строя, раскулачиванием, репрессиями в отношении инакомыслящих, в юношеском движении реализовывался плюрализм политических взглядов, присутствовал элемент стихийности, проявлялись психолого-возрастные особенности или специфические интересы различных социальных категорий молодёжи.

Так, в одной из школ города Кусы Челябинской области в 1928 году появилась группа, назвавшая себя  «Союзом рыжих дураков». В нее входили семиклассницы: дочь главного инженера Кусинского машиностроительного завода Нина Головачева, Сергеева и Свертелова. У Свертеловой были рыжие волосы, поэтому группа и получила такое название. Скорее это была игра девчонок-подростков, начитавшихся детективных рассказов Конан Дойля – у писателя есть рассказ «Союз рыжих». Узнав об этом тайном обществе, преподаватель школы Анатолий Александрович Галавтин сообщил в партком школы, поведение девочек разбирали у директора школы, выяснили, что политических целей «рыжие» не ставили, сделали выводы об усилении воспитательной работы. Организация прекратила свое существование. Даже эта безобидная девчоночья игра попала в поле зрения НКВД. Галавтина, донесшего о «Союзе рыжих дураков», вызывали на допрос в НКВД и спрашивали, не было ли чего-либо антисоветского в игре семиклассниц [2].

Другая игра в тайное «Общество господ офицеров» появилась в 22-й школе Златоуста в 1935 году. Участниками ее стали 14 десятиклассников: Николай Косиков, будущий директор краеведческого музея, Николай Биско, Николай Кузнецов, Георгий Крымский, Геннадий Будрин и другие. Николай Косиков был руководителем «Общества». Ребята, прочитав роман-хронику сибирского писателя Владимира Зазубрина «Два мира», заметим, первое литературное произведение о гражданской войне, написанное в 1921 году по горячим следам и рассказавшее о противостоянии красных и белых, решили поиграть в господ офицеров, подражая героям романа. Они присваивали себе различные воинские звания, писали приказы и т.д. К примеру, у Николая Косикова, как руководителя, было звание полковник; у Николая Биско – начальник штаба. Приказы примерно такие: «Господину генерал-майору такому-то взять такую-то часть в городе Златоусте или просто воображаемые позиции, при этом пленных не брать, об исполнении доложить».  К приказам прилагались рисунки-карикатуры. Как-то раз десятиклассники самостоятельно выпустили несанкционированную стенгазету, где покритиковали педагогов за неудавшийся школьный вечер. Подчеркну – несанкционированную – и за это крепко получили: ребят чуть из школы не исключили. Вот и все, чем занималось «Общество господ офицеров».

Я сама прочитала книгу Зазубрина «Два мира» и как филолог сделала вывод, что образы господ офицеров белой армии выписаны более ярко, характеры даны в развитии, у каждого своя судьба, офицеры изъясняются правильным литературным языком. Несмотря на сцены жестоких расправ со сторонниками большевиков, офицеры белой армии вызывают даже симпатию.  Образы же красных статичны, их язык корявый, неинтересный. Возможно, потому, что сам Зазубрин был в армии Колчака, хотя и по мобилизации. Потом перешел на сторону красных, как и герой романа. В общем, книга «Два мира» так заинтересовала златоустовских ребят, что превратилась в игру, как сейчас сюжеты книг становятся сюжетами компьютерных игр. В 1935 году виртуальных игр не было, зато были реальные. И реальная игра «Общество господ офицеров» стала предметом интереса НКВД, причем не сразу, а лишь в 1937 году. А тогда, как и в случае с детской игрой «Общество рыжих дураков», дело обошлось разбирательством на уровне директора школы.

Почему именно в 1937 году вспомнили об этой игре? Во-первых, в 1937-м был репрессирован и расстрелян сам писатель Владимир Зазубрин, во-вторых, репрессиям подверглись классный руководитель 10-го класса 22-й златоустовской школы, на момент репрессии – уже преподаватель челябинского педучилища, Николай Федорович Бухарин; Константин Федорович Селезнев – в 1935 году зав.гороно Златоуста, на момент ареста в 1937 году – работник златоустовского горисполкома; Александр Иванович Кухарев – на момент ареста в 1937 году – зав.гороно Златоуста. И в репрессиях этих людей свою роль сыграло «Общество господ офицеров», существование которого допустили названные «враги народа». НКВДэшники придали детской игре слаженный порядок хорошо организованного контрреволюционного общества. Еще бы! Сразу же повысились заслуги сотрудников «органов».

Из протокола допроса Н. Ф. Бухарина от 1 сентября 1938 года: «Вопрос: какая практическая контрреволюционная деятельность проводилась в г. Златоусте в деле народного образования? Ответ: мною <…> проведена большая вредительская работа. Так, в ноябре месяце 1935 года Селезнев сообщил мне о том, что в школе существует контрреволюционная группа под названием «Общество господ офицеров», в составе 14 человек. Селезнев мне сообщил, что начало этой группы положено учащимися в то время в школе Косиковым Николаем, сейчас студент Свердловского индустриального института, и Биско Николаем, сейчас учитель одной из школ Златоуста. <…> Эта группа проводила организованный срыв уроков, насаждала грубое отношение к девочкам и учителям, прививала пьянство и разврат школьникам и вела антисоветскую, фашистскую агитацию. Эта группа наиболее активизировала свою деятельность после моего прихода в школу, под моим руководством. <…> В конце 1937 года под непосредственным моим и Запольского влиянием в школе № 22 участниками «Общества господ офицеров» был выпущен номер стенной газеты, носивший контрреволюционный характер. <…> Вслед за газетой появились антисоветские листовки в 4-х экземплярах против Сталинской конституции» [3].

Конечно, все обвинения в контрреволюционной деятельности были сфабрикованы работниками НКВД. Однако Селезнев и Кухарев приговорены к ВМН – расстрелу, следствие по Бухарину длилось больше двух лет и в 1940 году его приговорили к 3 годам лагерей.

В 1949 году после многочисленных писем, написанных Бухариным в разные инстанции с просьбой о реабилитации, сотрудники МГБ вернулись к делу Бухарина, извлекли его из архива, внимательно прочитали и наткнулись на «Обществе господ офицеров». Тогда на допросы в НКВД вызывались педагоги 22-й школы, бывшие учащиеся, знавшие об организации десятиклассников, сами бывшие участники «Общества господ офицеров», в том числе Николай Косиков, в 1949 году уже директор краеведческого музея (Николай Биско погиб на фронте). У следователей МГБ был только один вопрос к свидетелям: какие антисоветские и контрреволюционные проявления были в «Обществе господ офицеров»? Все свидетели подтвердили: это была просто игра, никаких антисоветских проявлений в ней не было. Николаю Федоровичу Бухарину тогда отказали в реабилитации, это произошло лишь в 1956 году, когда началась массовая реабилитация[4].

Несанкционированные группы в среде подростков возникали постоянно. Кто-то подражал героям писателей Фенимора Купера, Жуля Верна, Конан Дойля, другие вдохновлялись книгами Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания» или Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». Такие группы не ставили для себя никаких политических целей – просто игра в разведчиков или закрытая группа по интересам. Но были и другие ребячьи объединения, которые можно рассматривать как формы социальной активности.

Подобные кружки, объединявшие наивных, искренних в своих порывах школьников, учащихся техникумов появлялись во многих учебных заведениях Челябинска и области в 1945-1948 гг. Дети, не удовлетворенные работой пионерской, комсомольской организаций, пытались искать выход для своей энергии, сделать что-то хорошее для страны, для людей. Но их прекрасные порывы натыкались на непонимание и больше того – на осуждение: в нашей стране не может быть многопартийности, инакомыслия.

Вот только несколько примеров. В челябинских школах № 6 и 50 семиклассник Шенников создал молодежную организацию «Юная гвардия строителей пятилетки», в ней было 17 человек, из них 15 комсомольцев. Организация имела свою программу, устав, клятву, а сами ребята называли себя вымышленными именами («имели клички», сказано в документе[5]), как настоящие подпольщики. Организация по уставу считалась конспиративной и ставила цель оказание помощи партийным и советским органам в благоустройстве города, в помощи семьям военнослужащих; создание тематических кружков, выпуск журнала «Крокодил». Дети объясняли необходимость создания организации, помимо пионерской и комсомольской, стремлением подражать героям произведений Льва Кассиля «Дорогие мои мальчишки» и Фадеева «Молодая гвардия». Однако эта безобидная организация попала в поле зрение МГБ, а потом и горкома ВЛКСМ как неблагонадежная.

Бюро Челябинского горкома ВЛКСМ 6 января 1947 г. на своем заседании рассматривало вопрос о молодежной организации «Юная гвардия строителей пятилетки» и постановило (постановление вышло под грифом «совершенно секретно»): «Директор школы № 6 тов. Смирнова, секретарь Сталинского райкома ВЛКСМ тов. Крашенинникова, зная о существовании конспиративной молодежной организации, не дали должной политической оценки случившемуся, проявили близорукость. Не поняли, что существование других молодежных организаций, кроме комсомола, недопустимо. Организацию «Юная гвардия строителей пятилетки» распустить. За плохое руководство пионерскими и комсомольскими организациями, в особенности школ № 6 и 50, зав.отделом пионеров района объявить выговор» [6].

Надо сказать, что директор 6-й школы Анна Андреевна Смирнова, великолепный педагог, начинавшая педагогическую деятельность еще в церковно-приходской школе в 1916 году, впоследствии отличник просвещения, награжденная в 1947 году орденом Ленина, медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», пыталась убедить горкомовских работников, что детскую организацию «Юная гвардия строителей пятилетки» можно считать тимуровской, но руководители городского комсомола были неумолимы в своих формулировках придать группе семиклассников политический характер. В постановлении горкома ВЛКСМ были даже такие пугающие слова: «Было проведено конспиративное совещание членов организации, именуемое съездом» [7].

Подобная организация была и в Троицкой школе № 13 и во многих других учебных заведениях Челябинской области.

В отличие от простых игр подростков в подражание героям литературных произведений, в детской среде появлялись и настоящие очаги сопротивления сталинскому режиму. Создание антисоветских групп особенно было выражено в послевоенное время, ибо критический запал «поколения победителей» остался нереализованным и стал питательной средой для деятельности послевоенной молодежи.

Мысль о том, что нужны перемены в обществе, иначе не построить светлого будущего, возникла в умах школьников 48-й челябинской школы  как вызов сталинской тирании.

Подпольная группа появилась в 1946 году. Сначала их было только двое: Александр Поляков и Михаил Ульман. В свои 13–14 лет мальчишки уже перечитали всех классиков, усвоили их передовые идеи, которые не давали им равнодушно наблюдать окружающую голодную и унизительную жизнь рабочего поселка ЧТЗ. От изучения теории ребята приступили к практике. Эта группа занималась выпуском и распространением листовок. С 11 апреля по 9 мая 1946 года в Тракторозаводском районе было изъято 29 листовок, написанных членами группы. Листовки наклеивались в общественных местах, возле хлебных магазинов, почты, аптеки, на стены своей 48-й школы и различных  государственных учреждений, а накануне 1-го мая листовки были наклеены под портретами стахановцев Кировского завода и руководителей партии и правительства. Одна из листовок заканчивалась так: «Падет произвол и восстанет народ!» Народ читал и сочувствовал. Ненависть к Сталину у мальчишек была столь велика, что однажды им удалось с опасностью для жизни обесточить огромный лозунг с портретом вождя, нависавший над въездом в район ЧТЗ.

Много позже уже ставший писателем Александр Поляков-Воронель напишет: «Опухшие от голода рабочие, инвалиды войны, выставлявшие свои обрубки за подаянием, гигантские хвосты за хлебом слишком явно противоречили бодро-оптимистической пропаганде, которая ни на минуту не смолкая, неслась из репродукторов. Полная несправедливость окружающей жизни требовала от нас интерпретации и конечно мы принялись ее искать в собраниях сочинений В. И. Ленина 1929 года, откуда еще не были изъяты примечания, разъясняющие детали программ партийных оппозиций» [8].

В группе было уже восемь единомышленников. Юные мстители подумывали о множительной технике для печатания прокламаций, но их арестовали.

Отвечая  на вопрос о причине, побудившей писать листовки, Поляков на допросе показал: «До выпуска листовок, я и мои товарищи – Гершович, Островский, Куперман и Тросман – иногда собирались и вели между собой беседы антисоветского характера. <…> Мы рассуждали также о том, что в Советском Союзе во время войны и после войны живется тяжело. Говорили о том, что некоторую часть крестьян принудили вступить в колхозы и считали, что Советское правительство ведет неправильную политику. Придя к такому выводу, мы сообща решили вначале выпустить антисоветскую листовку для рабочих». Не факт, что на допросе Поляков говорил именно так. Скорее всего, ответы были составлены самими следователями, это была обычная практика следствия. Ибо слово «антисоветские» в принципе не могло быть в лексиконе мальчишек. Наоборот, они считали, что действуют в интересах советских людей.

Александр Поляков-Воронель впоследствии описал, как проходили допросы: «Я часами объяснял следователю нашу коммунистическую программу, но он все норовил приписать нам противоестественную симпатию к германскому фашизму и только гневался, когда я отказывался подписывать. Меня не били и вообще изолятор КГБ оставил у меня впечатление уголка Европы в море советских тюрем, изоляторов, лагерей, края которого я успел лишь коснуться».

В 1946-м году двум 14-летним подросткам из этой группы дали по три года детской исправительной колонии. По данным информационного центра МВД Челябинской области, Михаил Поляков провел год в колонии «Атлян».

Возникновение юношеских несанкционированных групп свидетельствует о неисчерпаемом потенциале молодежной инициативы и творчества, о влиянии советских литературных произведений, проникнутых героикой подвига и самопожертвования, на умы и сердца ребят. Конечно, никакой опасности для власти эти группы подростков не представляли, но их ликвидация на уровне не только горкомов, обкомов комсомола и партии, но и на уровне органов госбезопасности, говорит о постоянной боязни власти потерять контроль над народом и в особенности над юношеством. Враги везде!

Елена Рохацевич

 

Источники

1. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 2378

2. ОГАЧО. Ф. Р-467. П-8191

3. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 4230

4. Там же

5. ОГАЧО. Ф. П-488. Оп.3. Д. 118

6. Там же

7. Там же

8. РГАСПИ. Ф. М.1. Оп. 46. Д. 42