Отец и сын Любарские

30 октября в России отмечался День памяти жертв политических репрессий. Думаю, что немногие задумываются, почему именно этот день  выбран для трагической памятной даты. И вряд ли знают, что инициатором установления Дня памяти является человек, чье раннее детство прошло в Златоусте Челябинской области – Кронид Аркадьевич Любарский. И мы бы не узнали об этом, если бы в Объединенный государственный архив Челябинской области не обратилась его дочь – Вероника Кронидовна. Она хотела узнать о судьбе своего деда Аркадия Алексеевича Любарского, репрессированного в годы Большого террора. Завязалась переписка с Вероникой Кронидовной, она-то и рассказала о судьбе своего отца, бывшего узника по политическим мотивам, но уже в 1970-е годы, одного из мордовских лагерей, который вместе с товарищами по заключению 30 октября 1974 года объявил голодовку в знак протеста против политических репрессий в СССР. Впоследствии, уже в 1991 году, этот день застолбился как День памяти жертв политических репрессий. Вероника Любарская прислала книгу об отце и семье, где собраны статьи Кронида Любарского, воспоминания о нем жены и друзей.

Но прежде расскажу об отце Кродина Любарского – Аркадии Алексеевиче Любарском. В нашем архиве на хранении находятся архивно-следственные дела более 37 тысяч репрессированных с 1920-х по 1953-й год. Дело Аркадия Любарского, начальника отдела капитального строительства Златоустовского инструментально завода им. Ленина, – одно из них.

1937 год – начало массовых репрессий. Не обошли они и Златоуст. В течение осени 1937 года были исключены из партии, а затем арестованы многие златоустовцы, в том числе: первый секретарь Златоустовского горкома ВКП(б) Н.И. Апасов, председатель горсовета Н.Г. Терехов и его преемник на этом посту П.В. Марфин, второй секретарь горкома ВКП(б) А.Т. Цвит и сменивший его М.И. Яковлев, заведующий отделом пропаганды и агитации горкома ВКП(б) К.Ф. Селезнёв, директор завода им. В.И. Ленина Я.А. Никольский, директор металлургического завода Я.Л. Пипиков, командир и комиссар воинской части И.Д. Попович и Б.П. Филининский, начальник горкомхоза И.Г. Бессарабов[1] и сменивший его Н.П. Ванин, директор треста «Водоканалсвет» Д.А. Тархов[2] и другие. Среди арестованных был и Аркадий Алексеевич Любарский. В основном всем предъявили обвинение как участникам контрреволюционной террористической троцкистской организации.

Любарского арестовали 7 марта 1938 года. Первоначально его обвиняли в участии в антисоветской террористической троцкистской диверсионно-вредительской организации, действовавшей на Златоустовском инструментальном заводе. В процессе следствия, якобы, было установлено, что организация была создана бывшим директором, а ныне заместителем наркома машиностроения А.Т. Золотовым, по прямым указаниям члена контрреволюционного троцкистского центра Пятакова, и являлась филиалом единой антисоветской троцкистской организации, действовавшей в оборонной промышленности СССР[3].

В архивно-следственном деле сказано, что Аркадий Любарский был вовлечен в контрреволюционную организацию бывшим техническим директором инструментального завода Г.В. Нехожиным[4], ко времени ареста Любарского уже расстрелянным (29.12.1937).

В деле есть интересные подробности о семье Любарских, а некоторые сведения можно почерпнуть из упомянутой уже книги «Кронид».

Аркадий Алексеевич родился в Тихвине 8 октября 1893 году в дворянской семье. Давний его предок в середине XVIII века получил дворянский титул за заслуги в области медицины. Мать более древнего рода. В семье сохранилось предание, что во время осады Казани в 1552 году русское войско никак не могло взять город. Тогда служивый Гришка «обернулся бесом», пролез под казанской стеной и открыл ворота. За что ему был пожалован титул дворянина Обернибесова. Аркадий Алексеевич Любарский окончил один из московских вузов, получив специальность инженера-строителя. Его жена Зинаида Владимировна, 1902 года рождения, окончила Ксенинский институт благородных девиц в Санкт-Петербурге. В 1934 году в семье родился сын Кронид[5].

Семья приехала в Златоуст в 1935 году, Аркадий Алексеевич вступил в должность сначала главного инженера, а потом и начальника отдела капитального строительства Златоустовского инструментального завода им. Ленина. Жили Любарские на улице Ковшова, 17, кв. 20.

Следствие по делу Любарского длилось больше двух лет. В начале периода, согласно первому протоколу допроса от 10-15 марта 1938 года, из Любарского удалось выбить показания об участии в антисоветской деятельности[6]. Но на следующих допросах он отрицает это и далее твердо стоит на позициях своей невиновности. Более того, он неоднократно пишет жалобы в прокуратуру о незаконном ведении следствия. И военная прокуратура признает это. Так, в деле Любарского сохранился документ от 1 июля 1939 года, в котором указывается, что заявление Любарского в отношении следователя Щелконогова заслуживает внимания: «Как видно из материалов дела, Щелконогов допустил неправильные методы следствия, выразившиеся в том, что он Любарского поставил в такие условия, когда последний не имел возможности несколько суток спать… Это обстоятельство надлежит расследовать со всей тщательностью, так как оно имело место в декабре 1938 года после известного решения правительства»[7]. 

Что же это за «известное решение правительства»?

Это значит, что пока Любарский был под следствием, произошла «смена караула» в НКВД. В ноябре 1938 года было принято совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», которое положило конец массовым арестам и высылкам, прекратило функционирование «троек», в ускоренном порядке рассматривавших дела «врагов народа» в период ежовщины, и восстановило прокурорский надзор за следственным аппаратом НКВД. Во исполнение этого постановления новый нарком Лаврентий Берия подписал приказ № 00762 от 26 ноября 1938 года.

Изменения, произошедшие в системе НКВД в конце 1938 года, письма Любарского в прокуратуру, его отрицание участия в антисоветской деятельности, стойкость, выдержка, умение не сдаваться, образование – все это послужило причиной избежать Любарскому обвинения в контрреволюции. Но следователи НКВД не сдавались и предъявили новое обвинение – в намеренных авариях и порчи оборудования завода. Но и это у них не прошло. В деле имеется целый том с документами технической экспертизы, где явно доказывается, что аварии, если и случались, то не по вине Любарского; а порчи оборудования вообще не было[8].

10 января 1940 года дело по обвинению Любарского было прекращено за недоказанностью состава преступления, он освобожден из тюрьмы, все изъятые у него документы возвращены[9].

Вскоре семья Любарских выехала из Златоуста в Симферополь. Сын Кронид окончил в Симферополе школу, определились его научные интересы в области астрономии и общественные убеждения. В 1951 году Кронид Любарский поступил в МГУ на астрономическое отделение механико-математического факультета. На годы учебы пришелся коренной перелом в жизни страны – смерть Сталина с последовавшей за нею «оттепелью». Впоследствии Кронид писал: «Мне повезло: у меня не было периода открытия глаз, прозрения ХХ съезда, я все знал и понимал раньше»[10].

После окончания университета Кронид Любарский работает по метеорной астрономии. Систематические наблюдения метеоров входили в крупнейшую в те времена кооперативную программу «Международный геофизический год». В известном специалистам «Каталоге метеорных спектров СССР 1957-1967 гг.» почти треть всех спектров помечена «КЛ», то есть получено Кронидом Любарским. В 1966 году он успешно защитил диссертацию «Космические лучи и возраст метеоритов» в Научно-исследовательском институте ядерной физики МГУ. Он выполнял заказы для программы исследования Марса с помощью межпланетных автоматических станций.

По своей гражданской позиции Кронид был «шестидесятником» со всеми вытекающими из этого последствиями. Чем жили эти люди в те годы? Читали неопубликованные произведения: Твардовский – «По праву памяти», «Теркин на том свете», Ахматова – «Реквием», Дудинцев – «Не хлебом единым», Эренбург – «Оттепель», Солженицын – «Один день Ивана Денисовича», пели песни Александра Галича и Юлия Кима.

5 декабря 1965 года на Пушкинской площади в Москве состоялась первая демонстрация в защиту гласности – в связи с арестом писателей А.Синявского и Ю.Даниэля. Возникли первые правозащитные организации: «Инициативная группа по защите прав человека», Комитет прав человека. Собирали деньги на помощь семьям арестованных и освободившимся из заключения.  Выходили различные самиздатовские бюллетени и журналы. В 1968 году появился первый номер «Хроники текущих событий», сразу же занявшей центральное место в диссидентском движении своей правозащитной позицией в освещении материалов. Вот та атмосфера, в которой жил Кронид Любарский, его жена Галина Салова и их друзья.

Само собой в жизнь Кронида вошел самиздат – листочки папиросной бумаги со статьями правозащитников, стихами Гумилева, Ахматовой, Цветаевой, Бродского, Пастернака, письмами в защиту арестованных по политическим убеждениям, «Хроникой текущих событий». В то время Кронид встречался с легендарными ныне правозащитниками: Александром Есениным-Вольпиным, Григорием Подъяпольским, Ириной Кристи, Юлием Кимом, Петром Якиром, Валерием Чалидзе, Юрием Шихановичем. Кронид стал одним из самых активных самиздатчиков.

В Москве 14 января 1972 года прошла целая серия обысков. Искали издателей «Хроники текущих событий» и активных распространителей самиздата[11].  17 января арестовали и Кронида. Следствие в основном интересовал вопрос об издании и распространении «Хроники текущих событий». А Кронид и был самым главным самиздатчиком того времени. Считается, что с его ареста начался новый, более тяжелый период правозащитного движения.

Суд над Кронидом Любарским состоялся не в Москве, а в небольшом городке Ногинске, потому что власти боялись политических выступлений в его защиту. 26-30 октября 1972 года в Ногинске на выездной сессии Московского областного суда слушалось дело К.А. Любарского. Он обвинялся «в распространении антисоветских клеветнических измышлений в целях подрыва и ослабления советской власти» (ст. 70 УК РСФСР). Почти так же, как и его отец. Защитник Любарского на суде просил применить наказание, которое бы позволило ученому астроному продолжить научную работу. Но приговор суда был неумолим: пять лет лагерей строгого режима. В Лефортове после суда Кронид имел право на отправку двух писем в месяц. Одно он писал домой – жене и дочке, второе – отцу или кому-то из друзей.

Любарский отбывал срок в мордовских лагерях. В семидесятые годы, вспоминал он, политические зэки впервые стали заявлять о себе как о политзаключенных. Идея согласованного выступления политзаключенных разных зон появилась в 1974 году в мордовских лагерях. Кронид и прибывший в лагерь № 3 в поселке Барашево другой политзаключенный, Алексей Мурженко, обсуждали концепцию Дня политзаключенного. Выбрали дату – 30 октября, день вынесения приговора Любарскому. К тому же обсуждение шло в апреле-мае. Надо было подготовить людей. И еще одна причина: надо было напомнить о существовании политзаключенных перед 7 ноября – главным праздником СССР[12].

В 1977 году Любарский, полностью отбыв пятилетний срок, освободился. Живя под надзором милиции в маленьком городке Тарусе, он должен был ежедневно являться в милицию. Работать ему не давали, даже в школе преподавать физику и математику, в то же время за тунеядство он мог получить срок в два года. Дом прослушивался. Ночью приезжал наряд милиции и начинал проверку. Любые возражения Кронида о незаконности этого трактовались как «неподчинение» и «нарушение». Административный суд присуждал Кронида к штрафу или аресту на пять – десять суток. Семья – жена и дочь – жили в другом месте, в Черноголовке, где находился научно-исследовательский центр РАН. Жену Галину перевели из старших научных сотрудников на должность технического работника с понижением оклада. А она была единственным кормильцем в семье. Подросшую дочь не приняли в институт. Словом, были предприняты все меры, чтобы вынудить семью Любарских эмигрировать.

17 октября 1977 года Любарские покинули СССР и осели в ФРГ. В эмиграции Кронид продолжал работу, издавая информационный бюллетень «Вести из СССР» (по одному выпуску раз в две недели в течение 14 лет), ежегодные «Списки политзаключённых в СССР», с 1984 года публицистический журнал «Страна и мир», предназначенный для широкого круга читателей и рассказывавший не только о репрессиях и сопротивлении режиму в Советском Союзе, но и об общемировых проблемах экономики и политики, возможных путях их решения. В журнале публиковались как русские, так и западные авторы. Вскоре редакция журнала превратилась в издательство, выпустившее ряд книг.

Кронид Любарский вошёл в состав возрождённой в 1989 году Московской Хельсинской группы (в 1994-1996 годах был её председателем). В 1990 году он смог впервые вернуться в Москву в составе Международной комиссии, расследовавшей обстоятельства гибели Рауля Валленберга[13]. В августе 1991 года — участник обороны Белого дома в Москве. 2 июня 1992 года Крониду Любарскому и членам его семьи было возвращено российское гражданство; с конца того же года он начал активно работать в России, и в феврале 1993 года его семья окончательно переехала в Москву, где Любарский стал первым заместителем главного редактора журнала «Новое время».

Любарский был членом Комиссии по гражданству, участвовал в разработке либерального «Закона о гражданстве» РФ. Входил в состав Конституционного совещания, автор нескольких статей новой Конституции РФ, важнейшими из которых считал статьи о свободе передвижения и выбора места жительства (то есть об отмене прописки). После принятия Конституции совещание было преобразовано в Общественную палату при Президенте РФ.

Кронид Любарский много путешествовал. Во время одной из поездок 23 мая 1996 года он погиб, утонув в море. Похоронен в колумбарии Донского кладбища в Москве.

Вероника Кронидовна в переписке и телефонных разговорах немало рассказала о своем отце и деде, судьбы которых тесно переплетаются с историей Челябинской области и страны.

Елена Рохацевич