Академик А.О.Чубарьян о Челябинске и трудных темах истории

Сколько секретов, неразгаданных тайн хранят документы архива! Только недавно, просматривая списки эвакуированных в Челябинск во время Великой Отечественной войны, мы обнаружили, что классик отечественной мультипликации, автор визуального образа Чебурашки и других мультипликационных героев Леонид Шварцман в годы войны жил и работал в нашем городе, на ЧТЗ. Он был эвакуирован из блокадного Ленинграда. 

И это не единственный случай, когда в базе данных эвакуированных, размещенной на сайте Объединенного государственного архива Челябинской области, сотрудники архива или исследователи находят знаменитых людей, которые оказались в Челябинске во время войны. На днях постоянному посетителю читального зала архива и партнера многих архивных проектов, доценту педуниверситета И. А. Новикову удалось найти в списках эвакуированных историка с мировым именем – Александра Огановича Чубарьяна. Он был эвакуирован из Москвы с мамой и бабушкой в десятилетнем возрасте и жил в Ленинском районе Челябинска.

Вот только некоторые научные регалии А. О. Чубарьяна: доктор исторических наук, профессор, научный руководитель Института всеобщей истории РАН, академик РАН, президент Государственного академического университета гуманитарных наук, член Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ. Один из ведущих специалистов в России в области новейшей истории Европы и истории международных отношений, является председателем Национального комитета российских историков, а также экспертной комиссии РСОШ по истории и сопредседателем Российского исторического общества. Лауреат Государственной премии России. Его перу принадлежит более 350 научных публикаций, он участвовал в подготовке учебников и пособий по истории, руководил группой Минобрнауки по созданию Федерального историко-культурного стандарта. Председатель Всероссийской общественной организации «Ассоциация учителей истории и обществознания».

Александру Огановичу почти 90 лет, но он по-прежнему поглощен научной работой, участвует во многих российских и международных проектах. Несмотря на занятость, очень доступен в общении, с удовольствием согласился поговорить по телефону. Мы связались с академиком Чубарьяном и задали ему несколько вопросов.

- Говоря на разные темы, россияне так или иначе возвращаются к воспоминаниям о войне. Да и ваш научный интерес – это в большей степени военная история. Как пришла война в вашу семью и как вы оказались в Челябинске?

- Я очень хорошо помню первый день войны. Мне было около 10 лет. Мы с родителями приехали на дачу. Начали устраиваться на лето, на отдых. Папа в доме установил такую черную тарелку – радио. Были такие в то время – громкоговорители. И вдруг в 12 час. услышали голос Молотова – война. Папа был во дворе. Мама кричит ему: война! Мы сейчас же собрались, пошли на электричку, чтобы ехать в Москву. Я помню, что электричка была битком набита людьми, люди сидели, стояли на ногах в проходах, но была полная, гнетущая тишина. Папа был глубоко гражданским человеком, преподавателем, у него была отсрочка от призыва, но он записался на офицерские курсы. Вскоре нам сказали, что мы должны эвакуироваться. Стали готовиться. В эвакуацию поехали с мамой, ехали в плацкартном вагоне, народу тоже было полно. Ехали почти налегке, мало что взяли с собой – было лето, думали, что ненадолго.

В Челябинске нас очень хорошо встретили. Поселили в большой коммунальной квартире, кроме нас, там жило еще три семьи, много ребятишек. Мама устроилась работать на ЧТЗ в какой-то цех разметчицей. Не знаю, есть ли на заводе такая профессия, но помню, что она говорила – разметчица. Она рассказывала, что ее очень тепло встретили на заводе, помогали всем, чем могли. Наверное, мы жили где-то недалеко от ЧТЗ, потому что мама ходила на работу пешком. И вообще челябинцы к эвакуированным относились с большим вниманием и заботой: передавали какие-то вещи из одежды, обуви, ведь у нас мало что было, а уже осень, зима наступила. То, что было взято из дома из вещей, мама иногда меняла на базаре на продукты, потому что я заболел туберкулезом. В квартире жила женщина с двумя детьми, больная туберкулезом, и меня заразила. Поэтому мама старалась какой-то жир достать, чтобы подкормить меня. Вообще о Челябинске у меня сложились очень добрые впечатления, хотя я был ребенком и мало что помню. Но какие-то внутренние ощущения остались очень приятные и добрые.

- Во дворе с ребятами гуляли, играли?

- Конечно, играли, в футбол, просто в мяч. Правда, я больше любил сидеть во дворе на скамейке с книжкой – много читал, отец приучил меня к чтению с малолетства.

- Любовь к чтению, к истории, наверное, впитали с молоком матери? Она же библиотечный работник. Что на самом деле повлияло на ваш выбор профессии?

- Скорее, отец повлиял на меня в выборе профессии. Он был преподавателем и меня увлек. Я с детства полюбил историю. И занимаюсь ею всю свою жизнь.

- Как современных детей научить знать, ценить, любить историю как предмет и историю своей страны?

- Надо начинать с семьи. В семье сделать так, чтобы дети больше читали, это зависит от родителей. Чтобы дети не сидели в гаджетах, как это обычно сейчас делается, а читали книги, полюбили чтение. От чтения все зависит. Чем больше читаешь, тем больше знаешь, появляется желание узнать еще что-то новое. Так постепенно, постепенно возникает любовь – только через чтение. Молодое поколение сейчас в основном живет в интернете, и просто так все пустить на самотек — значит получить совершенно необразованных людей, никакой гражданственности не будет, потому что преобладает поверхностное отношение ко всему. Это касается не только истории, но и литературы и других вещей. Если угодно, есть более общий контекст — снижение культурного уровня населения. Чем ребенок, человек будет образованнее, тем больше будет гражданственности и тем лучше. Я убежден, чтение – это не только информационный канал. Чтение – лучшее средство приобщения к мировой культуре и лучший способ формирования интеллекта. Читая, человек получает возможность вырабатывать по отношению к прошлому собственную, основанную на знании, аргументированную позицию, позволяющую критически оценивать всякую идеологию.

- Вы участвовали в создании нового Федерального историко-культурного стандарта, в подготовке учебников истории.

- Да, сейчас созданы, одобрены и приняты три линейки учебников истории, исходящие в своем материале из единой общей исторической концепции. Но учебник учебником, он как навигатор для учителя, все-таки центральное место в преподавании отводится учителю, он может объяснить, что есть разные точки зрения и оценки того или иного события, на какой из них сконцентрироваться – его выбор. История должна воспитывать уважение к другому мнению, к другим странам и расам. Особенного внимания требуют учебники для старшеклассников и учащихся колледжей. В последние годы они практически были вне контроля и экспертизы со стороны Минпросвещения. А сейчас в связи с тем, что значительный процент учеников после 9-го класса идет в профессиональные учебные заведения, необходимость совершенствования образования в них стоит особенно остро. В учебниках истории явно недостает личностных характеристик, а молодому поколению интересно описание столкновений или взаимодействие характеров. Рассказ о нравах и модах, сложностях и трудностях истории и о том, как люди их преодолевали.

Я являюсь председателем Всероссийской общественной организации «Ассоциация учителей истории и обществознания». В октябре в Москве состоится Всемирный конгресс школьных учителей истории, на который мы возлагаем большие надежды. Идея проведения конгресса была одобрена президентом РФ. Сейчас ведется активная подготовка. Надеюсь, что на нем получится обменяться опытом по усовершенствованию преподавания истории в школе.

- У вас даже был задуман совместный учебник истории с Германией.

- Это не учебник, а учебное пособие. Оно давно сделано, также сделано совместное учебное пособие и с Польшей. Уже были переиздания. Их читают, изучают.

- Как вы считаете, нужно ли открывать архивы, рассекречивать как можно больше документов? Поможет ли это историкам создать объективную картину исторического прошлого страны, мира?

- Пришло время, когда о прошлом можно говорить честно, смело и объективно. Российские историки давно к этому готовы. Чем больше материалов будет рассекречено, тем более объективно будет представлено историческое полотно. Сейчас мы можем наблюдать большой интерес к эпохе начала Второй мировой войны, существует определенное стремление поставить это событие в современный международно-политический контекст. Это сильно усложняет изучение истории. Мы должны ориентироваться прежде всего на документы, насколько это возможно. А для этого надо рассекретить как можно больше документальных материалов.

- Какие темы сейчас самые сложные для историков?

- Я бы выделил 30 наиболее сложных тем. Они преимущественно касаются тех событий, по которым в науке существуют разные точки зрения и по которым появились новые документы. В качестве примера можно упомянуть оценку российской революции 1917–1922 годов, пересмотр событий XVII–XIX веков (оценку крестьянских освободительных движений и т.п.). Вторая мировая и Великая Отечественная война и оценки этих событий тоже очень сложные вопросы. Вопрос о происхождении древнерусского государства. Это и оценка всего советского периода нашей истории: индустриальное развитие, коллективизация, проведенная насильственными методами и сопровождавшаяся ссылкой аграрного населения, это развитие науки, образования и культуры, это ГУЛАГ, массовые репрессии. То есть все темы, по которым продолжаются дискуссии.

- Какие новые направления в исторической науке появились в постсоветское время? Считаете ли вы их важными?

- Важнейшей темой сегодня является история повседневности. То есть жизнь простого человека. Так случилось, что раньше историческая наука тяготела к глобальной истории государства, а не человека. И сейчас уже появились прекрасные работы по истории повседневности, и повседневная жизнь, в том числе в сталинскую эпоху, многое в себя включает. Я, простите, жил, учился в это время. Я мальчиком был 9 мая на Красной площади в День Победы, видел, как наши люди качали американцев около американского посольства, подбрасывали офицеров вверх. И многое другое было в этой эпохе. Это интересно и касается каждого из нас. Это о нас. И это тоже важно – изучать повседневную жизнь.

- Александр Оганович, вы – член Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ. А сами вы верующий человек?

- Я не верующий, но очень уважаю искренне верующих людей и считаю религию феноменом мировой культуры и истории, ее концептуальной основой, связанной с гуманистической проблематикой. Я часто встречаюсь с деятелями церкви. Два года назад Институт истории РАН был инициатором конференции «Модели и практики святости в церковных традициях Востока и Запада». Мы обсуждали сугубо научные вопросы, изучали те общие мировоззренческие ценности, которые существуют у России и Европы. Такие встречи стали уже традицией. В Ватикане интересуются историей России, православия, христианства в целом. 

- Спасибо за беседу.

Добавим еще один штрих к биографии и личности знаменитого историка – список наград Александра Огановича Чубарьяна. 

1999 г. –  Орден «Знак Почета»;

2005 г. – Орден Почетного Легиона (Франция);

2005 г. – Большой офицерский крест ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германии»;

2006 г. – Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени;

2006 г. – Орден Святого Макария II степени (РПЦ);

2006 г. – Орден Григория VI (Ватикан);

2009 г. – лауреат премии им. Е.В. Тарле РАН за монографию «Канун трагедии. Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 - июнь 1941 года»;

2010 г. – Почетная грамота Президента РФ;

2011 г. – Орден «За заслуги перед Отечеством III степени»;

2013 г. – лауреат Государственной премии Российской Федерации.

Беседовала с А.О. Чубарьяном ведущий археограф ОГАЧО Елена Рохацевич